Колесо Бесконечности

Уэллс Марта

Вверху на одном из узких мостиков мелькнула тень. Она напоминала старика жреца, обычного служителя храма, но сандалии его ступали по камню, не издавая ни звука. Маскелль с облегчением перевела дух. Она сразу почувствовала дуновение жизни, нечто, связывающее Марай с Бесконечностью.

Маскелль сделана шаг внутрь башни. От противоположной стены залитая солнцем колоннада тянулась дальше. На глазах у Маскелль в проеме двери мелькнула еще одна тень — женщины в вычурном придворном наряде, вышедшем из

моды много лет назад.

Маскелль оглянулась на Риана. Тот стоял у входа в башню, с любопытством оглядываясь. Ни одной из теней он не видел: для этого нужно было бы пройти долгий путь к пониманию Бесконечности. Маскелль по мозаичному полу двинулась к одной из внутренних винтовых лестниц, говоря на ходу:

— Все части храма названы так же, как соответствующие места на Горе. Небесный Мост — проход с восточной стороны.

Риан стал подниматься следом за ней.

— Ты говоришь о настоящей горе или о кошанской?

— О настоящей, — улыбнулась Маскелль. — Она находится далеко на западе. Гора — символ силы для духов земли и камня.

Лестница привела к балкону на наружной стороне башни, откуда были видны оба двора, колоннады и окружающий храм ров. Маскелль остановилась у перил. Теплый ветерок трепал ее косички. Открывавшийся отсюда вид захватывал дух: шпили Аламейн Китара, немыслимо легкие, словно парящие в воздухе, похожие скорее на сон или видение, чем на строения из сплошного камня, Аркад с позеленевшим медным куполом, башни Баран Дира, второй оси города, и темные воды западного барая вдалеке.

Риан подошел и встал рядом. Маскелль подумала, что он смотрит на Баран Дир, поскольку тот всегда первым привлекал внимание тех, кто впервые оказался в Дувалпуре: целый лес массивных башен, более обширный, чем Марай, и все башни увенчаны высеченными из камня лицами, такими огромным, что их было хорошо видно и на расстоянии. Баран Дир представлял собой символическую карту сердца Империи: каждая его башня соответствовала кошанскому храму или лечебнице. Однако Риан сказал:

— Я и не представлял себе, как велик город.

Он смотрел на огромное пространство, занятое строениями, каналами, садами, мостами, обсаженными деревьями широкими улицами, тянувшееся до самого горизонта.

— Ему очень много лет, — ответила Маскелль. Сохранились храмовые записи за семь столетий — с тех пор, когда были построены первые ирригационные каналы, но люди поселились здесь намного раньше. Летописи Обрядов говорят о еще более древних временах. — Маскелль внимательно посмотрела на Риана. Почему ты решил отправиться именно сюда?

— Когда я бежал, — пожал тот плечами, — это был единственный возможный путь, и убраться мне нужно было подальше, чтобы врагам надоело меня Преследовать. А потом уже не было смысла отправляться куда-то еще.

— Теперь

я понимаю, почему ты захотел последовать за мной. Ты почти такой же лишенный корней человек, как и я. — Маскелль посмотрела на тени, скользящие по каменным лицам Баран Дира. — Но знаешь ли ты, что, возможно, нам придется сегодня бежать отсюда, преследуемым разгневанной толпой?

— От толпы легко скрыться — она неорганизованная. — Риан прислонился спиной к колонне и задумчиво посмотрел на Маскелль.

— Как я понимаю, в Синтане часто случаются попытки государственного переворота?

— Владетель казнил двоих своих братьев, сестру и кузена за попытку захватить крепость Марканда — как раз в то время, когда я там был, а тот год считался спокойным.

— Я все время забываю, что за дикари живут за пределами Империи.

Риан опять перевел взгляд на город, но углы его рта тронула усмешка.

Маскелль шумно выдохнула воздух и снова взглянула на безмятежные лица на башнях Баран Дира. Ничего не изменилось…

«Именно этого я и боюсь», — снова подумала она. Оттолкнувшись от перил, она пробормотала:

— Давай покончим с нашим Делом.

Вернувшись в башню, она решительно направилась по лестницам к самой вершине купола. Круглое помещение, находившееся там, имело окна, выходящие на все стороны. В одном из них, как в раме, был виден Илсат Сидар единственный храм Карающего в пределах города. Засмотревшись на него, Маскелль не сразу заметила маленького старичка, который сидел, скрестив ноги, в дальнем конце комнаты — как раз под окном, выходящим на западный барай.

Это был очень древний старик, когда-то высокий и статный, но теперь высохший от возраста; синяя кошанская мантия висела на нем мешком. Татуировка на лбу, говорящая о высочайшем ранге, выцвела и утонула в морщинах, но темные глаза смотрели остро и умно.

— Дочь моя… — сказал он.

Для любого человека маска благоволения на лице жреца была бы непроницаемой, но Маскелль слишком хорошо его знала. Она подумала, что ее появление удивило Посланника Небес: может быть, он не ожидал, что она в конце концов доберется до столицы?

— Отец мой…

— Было ли твое путешествие трудным?

Маскелль прошла на середину комнаты и только теперь увидела, что Посланник Небес не один: рядом с ним на плетеных циновках сидели еще один старый жрец и молодая женщина в темно-зеленом придворном наряде с волосами, перевитыми нитями аметистовых и опаловых бусин.

— Оно было достаточно приемлемым — после того, как мы пересекли границу города.

Старик поднял брови и повернулся к своим собеседникам.

— Покорнейше прошу вас меня простить — я должен оказать гостеприимство другу, проделавшему долгий путь для встречи со мной.