Колесо Фортуны

Дубов Николай Иванович

– Если вы не смогли, может, мне удастся зацепить конец ниточки, чтобы размотать весь нелепый клубок?..

Как лучше идти в этот местный рай для отпускников, Дом туриста?

– До американца?
– сказал Сашко.
– Вон он сам идет.

Из-за кустов справа показался мистер Ган. Широко размахнувшись, он забросил блесну почти под левый берег и начал сматывать леску. Крючок был пуст. Мистер Ган прошел несколько метров, поравнялся с ребятами, сидевшими под ветлой, увидел их и осклабился.

– Oh, boys! Hello!
– воскликнул он.
– How are you? [Ребята!

Привет! Как поживаете? (англ.)]

– How d'you do? [Здравствуйте! (англ.)] - вставая, ответил Федор Михайлович.

Мистер Ган на мгновение осекся, потом раздвинул улыбку до крайних пределов возможного, отбросил спиннинг и закричал:

– Do you speak English? [Вы говорите по-английски? (англ.)] - Yes, I do, but I don't know very much English [Да, но я мало знаю английский (англ.)].

– It's really fine!
– закричал мистер Ган.
– After this peace of news I just feel wonderful [Очень хорошо. Это известие меня так обрадовало - для меня это просто замечательно (англ.)].

Вскинув руку приветственным жестом и вместе с тем протягивая ее для рукопожатия, мистер Ган зашагал к Федору Михайловичу.

– I'm glad, I'm awfully glad [Я рад. Очень рад (англ.)], - осклабясь и нещадно тряся руку Федора Михайловича, повторял мистер Ган.

Лежавший в тени вербы Бой поднялся, распушил хвост, пружинистым шагом подошел к незнакомцу и вытянул шею, принюхиваясь. Восторг мистера Гана мгновенно приутих.

– It's just amazing! The gigantic dog!
– закричал он, но уже как бы шепотом.
– Is it Labrador? [Потрясающе! Огромная собака! Это Лабрадор? (англ.)] - No, a Newfoundland [Нет, это ньюфаундленд (англ.)]. Все в порядке, Бой, лежать!
– сказал Федор Михайлович.

Бой лег, но уже не развалясь на боку в тени вербы, как прежде, а рядом с Федором Михайловичем в напряженной позе чуткого, ежесекундно готового вскочить сфинкса.

Мистер Ган с заметным облегчением перевел дыхание, обернулся к ребятам.

– Hello, boys! What are you... [Ребята! Что вы... (англ.)] Он внезапно замолчал и странно напряженным взглядом уставился на Юку. Улыбка еще растягивала его рот, но она поспешно гасла, губы сомкнулись в твердую скорбную линию, а он все смотрел и смотрел, словно силясь что-то вспомнить или сообразить. Под этим напряженным взглядом Юке стало не по себе, она оглянулась, как бы ища защиты.

– What's wrong? [Что случилось? (англ.)] - спросил Федор Михайлович.

– О!
– спохватился мистер Ган.
– I beg your pardon, - сказал он Юке и повернулся к Федору Михайловичу: - Evenythings all right. Never mind! Is the girl your daughter? [Простите, пожалуйста. Пустяки, не стоит говорить об этом.

Девочка ваша дочь? (англ.)]

– No, she isn't [Нет (англ.)].

– So, she isn't. If you don't mind.
– Он достал свою коробочку с яркими леденцами и протянул ребятам.
– Please have some [Прекрасно... Если вы ничего не имеете против... Берите, пожалуйста (англ.)]. Кон-фетта, да? Ландрин! Хорошо.

Брови Федора Михайловича приподнялись, но тотчас вернулись на свое место. Ребята, стесняясь, взяли по штучке. Стеснялись они не брать, а того, что их, как маленьких, угощали конфетами. Леденцы были кисленькие, с ментолом, и приятно холодили во рту.

– Давайте сядем, что ли, - сказал Федор Михайлович.
– Take you pleace! [Садитесь! (англ.)]

Они сели как бы в кружок, так что американец и Федор Михайлович оказались друг против друга.

– Can I give him? [Могу ли я дать ему? (англ.)] - спросил мистер Ган, указывая глазами на Боя.

– Please, but he shalln't take! [Пожалуйста, только он не возьмет! (англ.)]

Мистер Ган положил перед Боем несколько леденцов, тот понюхал и равнодушно поднял голову.

– О!
– уважительно покачал головой мистер Ган.
– It's really fine [Очень хорошо (англ.)].

Он говорил, хлопотал над леденцами, но взгляд его то и дело возвращался к Юке, словно она кого-то напоминала ему, или он не понимал, зачем эта девочка оказалась здесь, и наконец не выдержал:

– May I know your name, please? [Могу ли я узнать ваше имя? (англ.)]

– Он спрашивает, как тебя зовут, - сказал Федор Михайлович.

– Я понимаю, - ответила Юка.
– Юлия. My name is Юлия [Мое имя Юля (англ.)].

– О, Julia!
– восхитился мистер Ган.
– A most beautiful name! But where's your Romeo? [О, Юлия! Прекрасное имя! Но где же ваш Ромео? (англ.)] Антон и Сашко ничего не поняли, Толя понял и покраснел. Юка засмеялась.

– Еще пока нет.

– Не will be!
– убежденно сказал мистер Ган и необычайно серьезно, даже торжественно добавил: - May all your dreams come true! [Будет! Пусть осуществятся все ваши мечты! (англ.)] Юка взглянула на Федора Михайловича.

– Он желает, чтобы исполнились все твои мечты, - перевел тот.

– Большое спасибо!
– сказала Юка.

– Не иначе, как он в тебя влюбился!
– сказал Антон и захохотал.

– Фу, какой ты дурак!
– рассердилась Юка и даже покраснела.

Мистер Ган, усмехаясь, покивал головой каким-то своим мыслям, потом встал на колени, из заднего кармана брюк достал плоскую флягу.

– Shall we have a drink? [Выпьем? (англ.)] - No, thanks, - сказал Федор Михайлович.
– It's too early in the morning [Нет, спасибо. Слишком рано (англ.)].

– Quite true, - охотно согласился мистер Ган.
– All is good... What's the Russian for... [Это правда. Все хорошо... Как это по-русски? (англ.)] Во бла-го-вре-мении...

– Oro!
– сказал Федор Михайлович.
– Откуда вы так хорошо знаете русский язык?

– Oh, no. It's a very difficult language, but it's a wonderful language too. As well as the country, as well as its people! A great people and a great country! [О, нет! Это очень трудный язык. Но и прекрасный язык, как и страна, как и народ! Великий народ и великая страна! (англ.)] - мистер Ган, как для объятия, широко развел руки.
– МатушкаРус!.. А?