Колесо времени(Солнце, Луна и древние люди)
Шрифт:
Стоячие и «висячие» камни Стоунхенджа при взгляде на них издали, со стороны, зачаровывали не меньше. На уныло плоской с далеким обзором равнине они выглядели окаменевшими великанами, которые внезапно, как по воле волшебного слова, замерли некогда в разгар стремительной круговерти колдовского танца. Недаром в одном из мифов старой Англии эту толпу каменных глыб назвали «Пляской великанов». Ее, говорили, поставил в Африке (уж не в стране ли Хапи?) некто с умом несравненным и искусным, а затем силою чар и магии перенес сначала в Ирландию, а уж потом на Солсберийскую равнину, строго определив им стоять здесь «до скончания века». Магические чары окутали камни, и потому стали они неисчислимы. Разве случайно, что всяк, пытающийся их сосчитать, непременно путался и, досадуя, в конце концов оставлял бесполезное занятие. Тем, кто сомневался в справедливости старинного предания, во избежание неприятностей напоминали предостерегающие слова создателя «Пляски великанов» волшебника Мерлина: «Не смейтесь, не поразмыслив, — в этих огромных камнях
Шагая к аллее с торчащим в пределах ее многотонным камнем, который некогда окрестили «пяточным» из-за того, что кто-то не лишенный богатого воображения узрел на его поверхности невидимый теперь отпечаток «пяты монаха», Н. Локьер размышлял о том, что слово «хил» представляет собой, возможно, искаженное уэльское «Хейил», «Солнце», и камень следует называть солнечным.
«Пляска великанов» осталась позади. Сэр Норман Локьер и Ф. К. Пенроуз обменялись мнениями о том, как с наибольшей точностью определить по теодолиту направление на горизонт оси древнего святилища, а затем, разгуливая по валу, предались воспоминаниям о тех, кто размышлял о назначении этого грандиозного сооружения. Теперь, в начале XX века, при обращении к Стоунхенджу никого более не могли удовлетворить ни туманные намеки языческих мифов, ни высокомудрые толкования отцов церкви. Впрочем, преподобные не намного продвинулись в объяснении загадочного строения, более всего озабоченные приобщением его к библейским святыням. Согласно «богоугодным» изысканиям, «в дни Адамовы» в холодной Англии был золотой век и обитало в ней «молодое племя гигантов». Оно-то и воздвигло каменные колоссы. Нашлись особо глубокомысленные «знатоки», установившие, что Стоунхендж — «самое чудесное сотворение» самого Адама! Оно впоследствии прискорбно разрушилось, и виной тому «бич божий» — потоп. И поскольку в «сотворении» рухнули камни юго-западной части, то многоученые мужи церкви, здраво поразмыслив, смекнули, откуда же изначально хлынули воды потопа. Ну, конечно же, с юго-запада, где размещается самый глухой закуток Преисподней!
Н. Локьер и Ф. К. Пенроуз, обсудив эти россказни, пришли к выводу, что с точки зрения астрономии в них все же есть некое рациональное зерно, ибо на северо-западе при заходе «умирает» в дни зимнего солнцестояния самое «слабое» в течение года Солнце. Но там же ранее, чем в точке восхода на юго-востоке, можно заметить первый робкий сдвиг светила к северу, т. е. солнцеворот к лету! Важное уточнение сделали преподобные…
Однако не все любопытствующие за века посетители Стоунхенджа отделывались при осмотре его гигантских камней меланхолическими сентенциями, вроде такой: «А чему они служили, бог ведает». В развалинах порой видели нечто совершенно определенное, в частности «драконтий», т. е. «змеиный храм», или остатки «языческого естественного храма», а то и «древнебританского триумфального тропического храма». Стоунхендж считали «храмом жрецов», воздвигнутым почти 2500 лет назад, до вторжения в Англию воинственных римлян, по велению мудрых и высокославных друидов. Если учесть, что могущество их, согласно сведениям античных писателей, выглядело поистине безграничным, то такое предположение представлялось весьма правдоподобным. В самом деле, начать с того, что именно они, друиды, «повелевали» в стране, а цари, восседавшие «на золотых престолах и в пышных дворцах», были только «исполнителями их мыслей».
Желание соперничать с ними пропадало у каждого, кто узнавал, что друиды обладали способностью «поднимать магические туманы», накладывать на людей «обессиливающие заклятия», пуская в ход «мистическую силу», умели предсказывать будущее, лечить и исцелять, а также обеспечивать плодородие. Они выступали в обществе «наставниками и судьями», а главное — священнослужителями, слугами могущественных богов. Охватывает робость при мысли, что именно друиды, определяя ритуалы и строго наблюдая за исполнением обрядов жертвоприношений, обеспечивали в глазах соплеменников надлежащий ход событий во всем мире! Не приходится поэтому удивляться, что Стоунхендж воспринимался сторонниками связи его со священнодействиями друидов жутким капищем для угодных богам жертвоприношений, где расхаживали с окровавленными руками жрецы, облаченные в ослепительно белые одеяния.
Самыми, однако, интересными для Нормана Локьера и Ф. К. Пенроуза в этих преданиях были сведения о том, что внимание жрецов привлекало Небо. Оказывается, они много рассуждали о звездах и размышляли об их движении. Их даже увлекали раздумья о размерах Земли и Вселенной. Очевидно, под пристальным наблюдением друидов находились прежде всего Солнце и Луна, поскольку жрецы умели «очень точно» предсказывать затмения. Перед Луной они, очевидно, благоговели, с превеликим тщанием отмечая ее фазы. Особое значение придавалось, кажется, фазе, когда ночному светилу после новолуния исполнялось шесть дней и оно приобретало вид полудиска. В календаре друидов именно с такого момента отсчитывались начала новых месяцев, лет и тридцатилетних циклов. При наступлении первой четверти Луны одетые в белое жрецы с торжественным бормотанием молитв, а затем и с песнопениями приносили в жертву двух молочно-белых (цвета ночного светила!) бычков. Можно ли в свете подобного известия считать случайным, что при раскопках в Стоунхендже, этом «храме жертв», археологи нашли черепа быков, а также других животных?
По сообщениям античных авторов, не меньшим, пожалуй, почетом пользовалась у древних жителей Англии полная Луна. Недаром с прародителем друидов богом мрачного подземного царства Дисом связывались понятия «четырнадцать ночей» или «две недели», т. е. тот срок, за который Луна, народившись, становилась полной или, умирая, исчезала с небосклона. Отмеченное, кажется, весомо подтверждало мысль сторонников связи Стоунхенджа с друидами, что камни святилища представляли собой «круглый храм», посвященный Луне.
Находились, однако, и такие, кто усматривал в Стоунхендже храм не Луны, а Солнца. Высказывались мнения, что построенное для исполнения ритуалов в память усопших предков «каменное капище» было посвящено местному божеству, которое можно сравнить по характеру и могуществу с самим Зевсом. Здесь «хранители святилища» бореады поклонялись древнему богу Неба кельтов Мэрдину. Разве искаженное наименование его не прослушивается до сих пор в имени волшебника Мерлина? Да, как раз того самого, кто, по преданию, силою чар перенес и водрузил на Солсберийской равнине «Пляску великанов». Впрочем, созвучие имен, быть может, случайно. Но случайно ли упомянутые в сообщении Диодора Сицилийского великолепное святилище Аполлона, а также прекрасный храм, украшенный многочисленными пожертвованиями, связывались с неким северным, заселенным гипербореями островом, в описании которого можно при желании признать Англию? Диодор Сицилийский описал храм как сферический по форме, и потому надо поразмыслить — случайно ли сходство его с круговыми структурами Стоунхенджа?
Как бы то ни было, но по рассказам Диодора Сицилийского было известно, что жрецы в том храме, играя на кифаре, воздавали богу Солнца самые высокие почести и в восторге славили его в гимнах и песнопениях. Вряд ли оставалась в забвении и Луна. Начать с того, что, согласно Диодору Сицилийскому, на северном острове родилась сама Лета, породившая от Зевса Аполлона. Внимание Н. Локьера привлекало также странное на первый взгляд упоминание Диодора Сицилийского о предании гипербореев, согласно которому бог будто бы посещал остров каждые 19 лет, когда Луна оттуда наблюдалась настолько близкой, что на ней просматривались горы. Для Н. Локьера и Ф. К. Пенроуза подобные известия выглядели сущим кладом. Ведь Луна действительно за 19 лет завершала свой цикл перехода, допустим, от широкой зоны восходов и заходов по горизонту (высокая Луна) до узкой зоны (низкая Луна), после чего опять возвращалась к широкой. Когда Луна переживала годы «высокой», то она, как мог заметить еще пещерный предок, поднималась зимой необычайно высоко, а летом проплывала над Землей настолько низко, что порой могла на крайнем Севере Англии катиться колесом по самой кромке горизонта! Такое эффектное событие, по-видимому, и считалось гипербореями временем возвращения на остров полного сил высокочтимого бога Луны, который, как поведал Диодор Сицилийский, торжествовал победу, играя при своем появлении в небесах на кифаре и танцуя все ночи от весеннего равноденствия до восхода созвездия Плеяд.
Легенда при ближайшем рассмотрении выглядела сокровенным иносказанием вариаций на тему «жизни Луны». Изящно зашифрованными и пышными складками религиозных одеяний закамуфлированными стали, возможно, самые потайные познания гиперборейских жрецов в науке небес — астрономии. В середине XVIII века достопочтенный доктор Уильям Стьюкли, который, по его признанию, испытывал «высокое наслаждение», созерцая руины Стоунхенджа, первым высказал такую догадку. Он заметил, что ось «храма», построенного, как он считал, друидами, ориентирована по разрыву в кольцах рвов и валов и аллее с «пяточным камнем» на ту зону горизонта, где Солнце восходит в дни летнего солнцестояния. Это была как раз та часть небосклона, которая определяла предел перемещения в сторону севера ежедневных восходов дневного светила, когда оно в самый длинный день года достигало наибольшей своей мощи.
У. Стьюкли, организатора Общества любителей древностей в Англии, не удивила такая деталь, а чтобы к ней и другие отнеслись серьезнее, он в изданной в 1740 году книге «Стоунхендж — храм, возвращенный британским друидам» обратил внимание на факт весьма важный: согласно уверениям Плутарха и других античных авторов, в древности принято было ориентировать храмы в день их основания на ту точку горизонта, где тогда восходило Солнце. Свое впечатление об ориентации оси и аллеи У. Стьюкли подтвердил соответствующими вычислениями, что позволило ему, в частности, прийти к выводу об использовании архитекторами-друидами при размещении камней магнитного компаса. В свою очередь, такое заключение позволило ему очень остроумно решать вопрос о том, когда мог быть построен Стоунхендж: рассчитав ритм вековых магнитных изменений, У. Стьюкли пришел к выводу, что это событие случилось около 460 года до нашей эры.