Колесо времени(Солнце, Луна и древние люди)
Шрифт:
Но нет, не все вернулось на круги своя. Археологи не выступили на сей раз единодушным фронтом против давно, кажется, забытой «ереси». А тут еще в защиту Д. Хокинса высказался выдающийся космолог из Кембриджа профессор Фред Хойл, у которого «астрономические аспекты» Стоунхенджа не вызвали ни малейшего сомнения. Оценивая труд строителей храма и цели, которые при этом преследовались, он выразил мнение, что подобное могло быть под силу лишь умам древних Ньютонов и Эйнштейнов.
Окончательный удар по скептикам был нанесен серией публикаций профессора инженерных искусств в отставке Оксфордского университета Александра Тома, рассказ о десятилетиях самоотверженной и бескорыстной деятельности которого заслуживает целой книги. Сам Р. Аткинсон, уяснив под конец дискуссии, о чем же, собственно, толкуют от начала века последователи Н. Локьера, в счастливом восторге прозрения назвал издания А. Тома «хорошо сконструированной бомбой замедленного действия». Однако «замедленной» она представлялась только археологам,
А. Том, обследовав на островах Англии сотни памятников со стоячими камнями, пришел к выводу, что они сооружались по единым стандартам и геометрическим канонам, близким принятым пифагорейской школой. К началу II тысячелетия до нашей эры люди бронзового века Англии использовали стандартную единицу измерения, которую А. Том назвал «мегалитическим ярдом», равным 2,72 фута. Непременно целые числа такого своеобразного метрического модуля составляли размеры разного рода мегалитических сооружений, ориентированных астрономически значимо. Линии, определяющие конфигурацию плана каменных колец, как удалось доказать А. Тому, представляли собой одновременно визирные направляющие на Солнце, Луну и звезды. Он отметил также взаимосвязь установленных камней с естественными и искусственными «мушками», которые заметно выделялись вдали, на горизонте, ориентируя глаз опять-таки вдоль астрономически значимой линии. Эти визиры располагались порой на столь значительном расстоянии от места наблюдения, что позволяли с исключительной точностью фиксировать положение светил. А. Тому, в частности, удалось выявить несколько древних астрономических пунктов, с помощью которых астрономы-жрецы могли засекать поистине ничтожные (всего в 9'!) отклонения в орбите Луны, вызывавшиеся воздействием на нее Солнца! Чтобы по достоинству оценить тонкость наблюдений за Небом тех, кто милостью английских археологов все еще бродил в рубище «варваров», достаточно напомнить, что в современной астрономии такого рода отклонения впервые удалось заметить лишь Тихо Браге.
А. Том обнаружил также несколько вблизи друг друга расположенных пунктов, с которых наблюдения велись, очевидно, одновременно — для подстраховки, чтобы наверняка и точно зафиксировать ожидаемое небесное явление. В то же время он в очередной раз подтвердил умение геометров новокаменного и бронзового веков размещать объекты на местности в двух точках, скрытых друг от друга линией горизонта. Все это вместе взятое позволило ему сделать поразительный вывод о том, что древние обитатели Англии, современники строителей пирамид и зиккуратов Ближнего Востока, разработали строгую систему хранения информации по астрономии и превосходно умели предвосхищать ожидаемые события. Более того, он осмелился высказать убеждение, что жрецы новокаменного и бронзового веков туманного Альбиона создали школу математической философии, близкой по духу пифагореизму.
Разумеется, отнюдь не пристрастие к отвлеченным размышлениям или элементарные нужды счисления времени привели к тому, что в прибрежных зонах Северной Англии, в Шотландии первобытные люди создали, как установил Александр Том, целую сеть наблюдательных пунктов, с которых длительное время велись наблюдения за Луной. Как можно полагать, древний человек хорошо знал, что без учета фаз Луны, а также состояния ее в стадии низкой, высокой или промежуточной рискованно было отправляться даже в кратковременное путешествие вдоль побережья и между островами. Океанические приливы, усиленные воздействием Луны (в особенности когда она находилась в стадии новолуния или полнолуния), могли увлечь утлые челны мощными течениями в открытое море, откуда возвращение к земле было весьма затруднительным, если вообще возможным, а то и втянуть в круговерть гибельных воронок. Во всяком случае, сам А. Том, занимаясь поисками древних астропунктов, без учета состояния Луны, как он говорил, никогда не отваживался отправляться в плавание вдоль берегов Шотландии.
Путешественникам следовало знать и то, что через каждые 18,61 года (знаменитый цикл перехода Луны от высокой к низкой, а затем вновь возвращения к стадии высокой) приливные волны возрастали до 15-метровой высоты. Эти так называемые сизигийные приливы начинались тогда, когда Земля, Солнце и Луна располагались примерно на одной линии, из-за чего силы притяжения небесных светил суммировались. Мощь таких притяжений в особенности возрастала через каждые 18,61 года, когда разность наклонов орбит Земли и Луны сводилась к минимуму и все три небесных тела оказывались точно на одной прямой. Как установлено теперь, с этим циклом следует увязывать возрастание объема улова сельди (толща воды с косяками ее оказывалась ближе к поверхности), увеличение количества землетрясений, наступление в отдельных местах земли засушливых периодов. Учет и предугадывание части подобных явлений, связанных с Луной и Солнцем, для оптимальной организации экономики в первобытном обществе играли, очевидно, огромную роль и, как теперь сказали бы, с «лихвой окупали затраты» на создание в каменном и бронзовом веке лунных и солнечных обсерваторий. Эта своего рода «рентабельность» так называемых «святилищ», «культовых» или «обрядовых» сооружений, а то и просто «жертвенных мест» вызывала и питала в конечном счете почтение первобытных к богам, воплощенным в Луне и Солнце, а также к жрецам — усердным их служителям.
Р. Аткинсон после детального ознакомления с работами А. Тома «Мегалитические памятники в Британии» и «Мегалитические лунные обсерватории» вынужден был признать, что материалы их способны серьезно поколебать многие общепринятые теории о ранних культурах Британии. Не уступал он, правда, лишь в одном — продуманность группировки камней в Стоунхендже по-прежнему казалась ему «необдуманной фантазией». Однако А. Том и не работал ранее в Стоунхендже, вокруг которого разворачивались прежде основные сражения Н. Локьера со своими противниками, а, отчаянно отбиваясь от неуклюжих пересмешников, а то и циничных клеветников, шел той же дорогой по памятникам, быть может, не столь эффектным, но не менее примечательным по заключенным в них «астрономическим аспектам». Теперь же настала пора обратиться и к Стоунхенджу, чтобы разобраться в «необдуманных фантазиях».
А. Том приступил к работе с обычной для него основательностью, и тронулся «воз с поклажей»: на сей раз при составлении точнейшего плана Стоунхенджа с указаниями первоначального положения каменных блоков и плит ему помогали не только сын и внук, но и (кто мог раньше мечтать о подобном!) профессор Ричард Аткинсон, ставший ярым энтузиастом астрономической археологии.
После топографической съемки последовали расшифровка и реконструкция геометрических основ храма. А. Том уточнил азимут главной оси Стоунхенджа, который оказался равным 49°57', из чего следовало, что линия его пролегала на 20' юго-восточнее направления, выявленного Н. Локьером. Жрецы в том направлении могли наблюдать 22 июня диск Солнца, разрезанный линией горизонта пополам, примерно в 2100 году до нашей эры, — а именно эта дата сооружения сарсенового кольца была принята в археологии к середине нашего века. А. Том установил также, что на раннем этапе строительства Стоунхенджа азимут к разрезанному пополам диску Солнца составлял 49°47'3''. Это означало, что храм начали сооружать около 2700 года до нашей эры, т. е. как раз приблизительно в то время, когда в Египте жрецы отмечали рубеж одного из великих «Годов Бытия».
В свете оптимистической ситуации, которая складывается теперь, приходится лишь горько сожалеть, что Н. Локьер не дожил пусть не до триумфа своих идей, но, скажем сдержаннее, до тех лет, когда, по словам Джона Вуда, в археологических кругах стало, наконец, возможным «без малейшей неловкости» обсуждать проблемы астроархеологии как «признанной области науки» [19] .
Сам Р. Аткинсон, главный среди английских археологов знаток Стоунхенджа, прямо и смело объявил себя «обращенным в астроархеологию», обещал поддержку идеям, у истоков которых стоял Н. Локьер, и даже («Слушайте! Слушайте!» — как с энтузиазмом возглашают в таких случаях в сдержанном на эмоции английском парламенте) потребовал «доли доверия» к последующим открытиям астроархеологов. Глубоко символичным воспринимается в связи со всем этим тот знаменательный факт, что первая публикация Д. Хокинса по Стоунхенджу, с которой начался последний тур борьбы за истину, была напечатана в одном из самых авторитетных научных журналов — «Nature». Это на его страницах 80 лет назад «по недосмотру редакции» основатель и первый редактор издания астрофизик сэр Джозеф Норман Локьер посмел задать «Несколько вопросов археологам».
19
Вуд Дж. Солнце, Луна и древние камни. — М., 1981, с. 32.
Ответы на часть из них получены. Теперь они могут показаться банальными. Но осторожнее в высокомерном пренебрежении! Это как раз тот заезженный для детективных историй финал, вслед за которым тугодум Ватсон обычно простодушно говаривал своему прозорливому другу Шерлоку Холмсу: «Все правильно и очень просто после того, как вы мне объяснили».
Заключение
ИГРА ЧИСЕЛ
Астрономию можно назвать древнейшей
из наук. Как только человек начал
осознавать свое существование, он
тотчас же поднял к Небу вопрошающие
взоры и принялся измышлять элементарные
системы, которые позволяли удовлетворить
его жажду знаний.
Итак, конец почти детективного по сюжету повествования счастливый, но не забыт ли легкомысленно (за оглушительным грохотом баталий вокруг Стоунхенджа) предок из древнекаменного века, которого в начале книги принудили наблюдать из пещеры за Солнцем и Луною? Неужто он так и останется невинной фантазией без права на реальность?