Колхозное строительство 6

Шопперт Андрей Готлибович

— Хорошее начинание. А кто деньги и разрешение даст на автобусы?

— Я дам деньги и разрешение.

— Нда, наслышан о вашей непростой для коммуниста ситуации.

Твою ж! Для коммуниста. Коммунист должен, как художник, ходить голодным?! Даже есть сразу захотелось.

Событие двадцать четвёртое

Штирлиц едет в плацкартном вагоне на второй полке. Идущий по коридору Мюллер упирается носом в ноги Штирлица:

— Штирлиц, дружище, вы носки меняете?

— Только на водку!

— Пётр Иванович Ивашутин — генерал-полковник.

Начальник Главного разведывательного управления — заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР.

Это были единственные слова, сказанные по-русски. Или наоборот? На чистом русском минут десять материли. Всякие разные изысканные слова и медицинские термины находили.

Компания, чтобы чехвостить Петра, собралась не слабая — и не мелочилась на доставку своих тушек в Алма-Ату. Прилетели военным бортом. Тишков, когда ему Маша-Вика рассказала о поползновении каких-то отморозков любопытных, сразу перезвонил Циневу. Тот, скорее всего, доложил Шелепину или Косыгину. Хотя нет! Обоим доложил. Ну, а те выслали в Казахстан десант. Цинев с двумя замами, Гречко с парочкой генералов — и вот даже начальник ГРУ Ивашутин. Прилетели защищать.

Выдохлись.

— Я, как только узнал, сразу позвонил. Чего вы кричите?

— Воспитывать жену и детей должен, — это Цинев.

— Всё! Надоело. Давайте по делу.

— Телефон проверили. Придурок арестован, но ничего не знает. Заплатили двести рублей и попросили прочитать текст. Работник ЖЭКа. Дебил конченый. По словесному портрету работаем, рисунок нарисовали, лучших художников привлекли. Пустышка — явно в гриме был человек. В парике. И усы с бородкой бутафорские, — Цинев как раз почти не кричал.

— Георгий Карпович! Если это не ЦРУ, не АНБ и не ФБР — давайте из этого исходить — то кто тогда мог? — Пётр сам не мог понять, что за персонажи нарисовались.

— Ну, на самом ведь деле, для профессионалов странно работали. Снайпера на крышах, мать их! Все дома поблизости проверены. Все квартиры обысканы, чердаки. Блеф, скорее всего. Ничего подозрительного. Посажены двое в тюрьму — явно уголовники. Нашли оружие. Но пистолет и револьвер, а не СВД.

— Да, шороху наделали. По моим данным, Москву резко покинули несколько десятков уголовных авторитетов и больше сотни рыбешки помельче, но тоже не из рядовых урок, — гугукнул Ивашутин.

Посмеялись.

— Ну вот, обратился к вам — и что? — Пётр их веселья не разделил.

— Сам-то чего надумал? Мастак ведь сценарии писать, — Ивашутин резко оборвал гугуканье.

— Только одно. Отправить жену, Юру и Таню на Байконур.

— Вот даже как? — Гречко почесал кончик носа, — Ну, принимается. А ловить-то как?

— Вы мне подберёте из боевых девушек похожую блондинистую двойняшку. Поселите в квартиру. Обязуюсь не посягать. Загримируете. Ну, и будем ждать.

— Дрянной план. Настолько похожего двойника подобрать невозможно, — подал голос один из генералов.

— Давайте лучше! — разозлился Тишков.

— Так, успокоились все. План

предварительно принимается, — Цинев встал и прошёлся по кабинету. — Надо по округе несколько десятков наших из наружки поставить. В окружающих домах нужно нескольким семьям улучшить жилищные условия, выдать новые квартиры, а в старых начать ремонт. Вот наши люди ремонтировать и будут. Только вот мальчик… Его что, тоже двойником заменить?

— Пусть он заболеет. Чем-то плохим. Положат в инфекционную больницу — туда так просто не пробраться, и охрану туда поставить, — выдал заготовку Пётр.

— Неплохо. Теперь нужно так вывезти гражданку Тишкову с детьми, чтобы никто не заметил. Стоп, только сейчас дошло. А что со второй дочерью? Машей? — Цинев явно взял руководство операцией на себя. Хотя, кому и брать-то?

— Мне она здесь обязательно нужна — ну и будет видимость, что всё в норме, никто никого не ищет и не ловит.

— Разумно, но ребёнок может пострадать, — Ивашутин отрицательно закрутил головой.

— Нужна. Тут иностранцы завтра прилетят. Очень крутые.

— Это из Караганды-то? Ну и наделал ты на весь Союз шороха. Бесхозные американцы по стране болтаются. Сейчас где? — Гречко по-хозяйски прошёл к шкафу, за которым виднелись ряды бутылок, — За встречу?!!

Событие двадцать пятое

Специальные парты для второгодников из сучковатой древесины второго

сорта изготавливают на комбинате детской и школьной мебели «Напрасный

труд».

Первый Секретарь ЦК Компартии Казахстана Пётр Миронович Тишков стоял у фрезерного станка ФСШ-1, медленно покрывался белой древесной пылью и чуть быстрее закипая. Вокруг него кучковалась немаленькая толпа маленьких очкастых старичков, и все они хором вопили ему под руку на нескольких непонятных языках. Очень хотелось ответить им на «понятном».

Черт его дёрнул вспомнить старое. Ещё в прошлой жизни, когда руководил механическим цехом, решил освоить фрезерный станок. Это не токарный — интересно. Решил выпендриться перед крутыми пиндосами и вызвался самостоятельно изготовить корпус первой в истории Экспериментального цеха музыкальных инструментов при Алма-Атинской мебельной фабрике электрогитары. Вот сейчас пойдёт самое сложное место — тонкий, хитро выгнутый верхний рог. Ну прямо непреодолимое желание повернуться и наорать на этот бабай-интернационал — мочи не было. Надо терпеть. В Казахстане принято почитать стариков. Даже американских.

Звонок из Караганды застал Штелле врасплох. Он несколько минут пытался сообразить, откуда в Караганде взялись иностранцы, и что им от него может быть нужно. Наконец его осенило, кто такой этот «господин Хвердер», про которого ему сбивчиво втолковывал Акулинцев. Охреневших от тёплой встречи в заснеженной Караганде американцев во главе с «Хвердером» запихали вместе с горой гитар в чемоданах в «кукурузник» и с дозаправкой в Балхаше за какие-то смешные семь часов доставили в Алма-Ату.

Это был наш ответ Чемберлену. Пётр буркнул Акулинцеву: