Колхозное строительство 7
Шрифт:
— Кровь хотите сдать? — сощурился, хотя куда уж дальше.
— Кровь? — Фурцева ругаться пришла.
— Ну да — во время селя пострадало больше сотни человек.
— Ну, нужно — берите. Что с Тишковым? — нет, верных ленинцев с дороги не сбить.
— Перелом ноги. Перелом ключицы. Вызвали по его просьбе доктора Илизарова из Кургана. Общее состояние — нормальное. Немного обезвожен. Сейчас прокапаем, подлечим. Не переживайте. Как вас? Товарищ Фурченко? — а глаза хитрые, азиатские. Знает же, как звать, и кто такая. Ещё недавно ведь членом Политбюро была.
— Ладно, доктор.
— Конечно. У меня обход через десять минут. Возьму вас с собой. Всех пострадавших посмотрим.
— А может, его нужно самолётом в Кремлёвскую больницу? — жадно выхлебала поданный стакан с тёплой водой из графина. Гадость. И пахнет больницей. Хлорку, что ли, сыплют вёдрами в воду эту?
— Ваше право. Не советую. Илизаров сюда, Тишков туда — так и не встретятся.
— Смешной вы. И нянечка с чисто русским языком — смешная.
— Бувинур — медсестра.
— Пойдёмте уже! — вскочила со стула Фурцева.
— Конечно. Обход в одиннадцать. Через восемь минут и пойдём.
— Р-р-р…
Событие восьмое
Девушка у врача.
— Доктор, вы можете сделать мне ноги от ушей?
— Можно попробовать. Пришить вам уши к ягодицам?
Болеть хорошо. Лежишь себе весь белый (в бинтах же!) на белой простынке, и белой простынкой же укрыт. Хорошо — не с головой. Люди в белых халатах вокруг тебя ходють. В белые журналы чего-то там пишуть. Посмотрють в белый потолок и попишуть. Ещё белое полотенце на голове. Мокрое. Холодное. Вместо аспирина — ну ладно, вместе с аспирином.
Болеть хорошо. Больным быть плохо. На Пётра целый бульдозер рухнул. Одна лепёшка осталась бы, не оттащи они помост. А так пустяком отделался: раздроблена кость — как тут правильно? В правой голени? На правой голени? Кирдык ноге. Даже ампутировать предлагали чуть ниже колена.
— Хрен вам, дорогие товарищи доктора, за воротник, и крапивы в штаны. Лечите. Чего нужно? Антибиотики из-за границы? Сейчас самолёт пошлём. Чего ещё? Стоп! Можно пригласить на консультацию доктора Илизарова. Кто такой? Куда звонить? Плохо-то как всё. А! Вот! Министром спорта в немецкой республике — Брумель. Он вас с ним свяжет. Туда тоже самолёт, и телефон мне, чтобы за границу звонить.
Первым дозвонился до Бика.
— Марсель привет.
— О, Петья, живой! Мне радио сказаль — пропаль совсем. Все новостьи — враки.
— Чуть побитый. Марсель, я пошлю самолёт в Париж. Купи много хороших и дорогих антибиотиков, и кондиционеров штук тридцать. Тепло тут в больнице.
— Корошо. Что ещё, говорий! — забубнили, прикрыв рукой трубку.
— Потом всё. Как у тёзки дела? — в прошлый раз звонил, малыш простыл. Испанка ходит по Европе, скоро и до СССР доберётся. Много людей умрёт. Нужно чего-то придумать.
— Уже лучше. О, Петья, Шик завоньял.
— Чего? Одеколон выпустил? — голова как ватой набита. Температура. Воспаление идёт.
— Ньет. Завоньял. Издохнит.
— Умер? Так он вроде давно умер.
— Ти плохой рускознай! — смеётся там.
— Знаток русского.
— Да. Знатьек тоже плохой. Фирма Шик объявил о банкротстве. Сдохлый.
— А ты?
— Я не сдохлый, — опять ржёт. Голова раскалывается.
— Так чего делать будешь? Покупаем?
— Фига им с маслём, — прямо воочию видно, как крутит фигу свою здоровенную.
— Хотели же забрать себе их заводы.
— Да, часть возьмём. А всякий туалетный вода, одеколон и духи — не берьём.
— Подожди. Я плохой рускознай, а ты плохой бизнесзнай. Смотри. У нас есть Мишель.
— Нет. У тебья Лия, у менья Мишель.
— Хорошо. У тебья. Тьфу. У тебя есть Мишель. Отелло тут выискался! Итак. У тебя — Дездемона. Вот чёрт! Температура. У тебя — Мишель. Ещё есть Керту Дирир. Есть Джанетта, есть эта чертовка Сиомара Леаль, есть Маша. Если их фото выставить на духах, и назвать одеколоны и духи их именами, и магазин сделать специализированный — со шмотками от, них с косметикой и духами, то можно кучу денег заработать. Обязательно бери весь Шик, и ещё поузнавай там про парфюмерные и косметические заводы. В США сейчас могут быть банкроты. Людям не до помад.
— Я поньял тебья. Как Шанель. Я напрягайт бухгальтер, пусть считают. Много деньгья. Столько ньет.
— Возьми кредит. Это быстро окупится. «Адидас» подключим с коллекцией одежды. Заводы парфюмерные лучше перевезти в СССР. Там, в Штатах, всё дорого — электричество, рабочая сила. Вот химию нужно посмотреть. Ну, ты разберёшься. Если правильно подойти, то мы всю парфюмерную промышленность Европы под себя подомнём. Всё, Марсель, тут доктора пришли колоть меня. Прошу, не тяни с антибиотиками и кондиционерами. Тут кроме меня ещё несколько десятков пострадавших.
— Поньял. Лечу.
Глава 7
Событие девятое
После операции больной в палате орёт:
— До-о-октор!
Прибегает врач:
— Что случилось??!!
— Доктор, что-то странное… Я не могу нащупать свои ноги.
— Ну, это понятно — мы же ампутировали вам руки.
Можно ведь сказать, что один пострадал. Лия — цела-целёхонька, Юрка — тоже. Маша-Вика несколько царапин на правой руке заимела — обработали и на следующий день домой отвезли. Таня ночь провела в больнице, как всё семейство. Обезвоживание — всех положили под капельницу. У Тани ещё и два пальца сломаны на левой руке — держалась за стеллаж, когда тот стал заваливаться. Загипсовали, прокапали физраствором и отправили тоже домой. Больница переполнена. Несколько десятков с переломами и сильными ушибами лежат в палатах и коридоре.
Пётр решил, как выберется отсюда, пробить денег на строительство большой современной клиники. Теперь вот и кондиционеры у Бика заказал. Как люди без них в такую жару в больнице? А как доктора операции делают? Бардак! И все ведь молчат. Вот вылетело из головы — а что там с Бакинским заводом кондиционеров? Нужно будет по выходу из больницы тоже провентилировать. А, хотя нет. Нужно по французской лицензии где-нибудь в Павлодаре или Караганде немцам поручить строить завод. Сборочный же — ни огромных помещений, ни заумного оборудования. А свои пусть изучают пока.