Колхозное строительство 7
Шрифт:
— Вот…
— Помолчи. По детскому спорту. Всё правильно. Буду денег у Алексея Николаевича просить. По столице. Точно переносить не хочешь.
— Нет. Построим плотину. Не будем больше заводы строить и эти потихоньку выводить начнём. А здесь город вузов, наука, студенты, кинематограф.
— Есть здравое зерно. Ладно, выздоравливай. Дня через три появлюсь. Расскажу, чем «хлопковое дело» закончится.
— Так…
— А, нет, пока сажать не будем, я про индусов. Завтра прилетает самолёт твой из Дели с агрономами ихними, хлопкоробами и прочими мелиораторами. Опять на свои деньги всех купил. Дурак ты, Пётр. Нет, я не про то, что личные деньги на помощь республике тратишь, я про то, что надеешься
Подошёл, хлопнул ладонью по лбу и вышел, чему-то криво улыбаясь.
Получил, фашист, гранату. Вот она старая гвардия.
Событие одиннадцатое
Без бухла не вытащишь и дятла из дупла!
Будешь много знать — не дадим состариться! (Коза Ностра).
Варвара краса — длинна и коса.
Граната не воробей, вылетит — не поймаешь!
Комсомольские боги припёрлись вчетвером. Главным был круглолицый, совсем не комсомольского возраста мужик с залысинами и в золотых очках. Белый сталинский френч, такие же брюки. Словно прислали на машине времени из тридцатых годов. Толстоват немного — значит, не из тридцатых, там ведь голодомор и по Казахстану прокатился. Не зря название этого очередного подвига комсомольцев добровольцев называлось: «Освоение целинных и залежных земель». Жили люди, а потом сгинули — кто сбежал, кого унесли. Вот землица и залежалась. Ладно, пусть Сталина в другом месте обсуждают. Прошло уже, сейчас надо не повторить. Всё ближе 1972 год, а про «Лунную Аферу» — ни слуху не духу. «Аполлон-8» всё ещё не запустили. Негритянские войны почти закончились, а вот протестное движение набирает обороты. Теперь негры в США разделились на две группы: одни пытаются грабежами и насилием заставить пойти белых на уступки, другие формируют партии. Хотят в выборах поучаствовать. Пусть. Просто лишней пшеницы у США не будет — тут промелькнуло в газетах, что за госрезерв взялись пиндосы. Если бы не засуха, то просто замечательно б. А так? А так непонятно. Справимся без зерновой интервенции? Или весь скот погубим?
— Айсултан Аблязов, — потянул руку мужчина в очках.
— Что-то я вас не помню, Айсултан Аблязов, — вроде раньше комсомольский вождь был повыше и похудее этого улыбчивого товарища. Правда, тоже не шибко юный.
— Три дня как на внеочередном пленуме избрали Первым Секретарём, — руками развёл.
Блин, у Петра вылетела из головы фамилия «бывшего».
— А…
— Узбекали Джанибеков попал под сель. Он ведь вёл группу старшеклассников к плотине — тринадцать человек. Все погибли.
Точно. Он ещё приходил с завиральной идеей: сформировать группу для штурма Эвереста. Там бы погибли. Не уйдёшь от судьбы.
— Ладно, ребята, мне скоро на процедуры, потому я коротко, тезисами, свои мысли озвучу, вы их потом проработаете, углубите, расширите — и через два дня снова встретимся, только на часик раньше приходите.
С тёзкой внука-наркомана Нурсултана Назарбаева пришли двое русских, парень и девушка, и один казах с изъеденным оспой лицом. Точно черти горох молотили.
Представились, но Пётр только имена запомнил — фамилии у всех с выкрутасами. Вертушенкова Надежда. Как запомнить? Пусть будет просто Надеждой.
— Сразу оговорюсь, что с товарищем Шелепиным этот вопрос я не обсуждал, только с Георгием Максимилиановичем Маленковым. Однако он обещал убедить Александра Николаевича в правильности наших с вами будущих действий. Начнём с октябрят: в первом классе всех поголовно загоняют. Потом, так же поголовно — в пионеры, и практически то же самое с комсомолом. Уравниловка. Как думаете, это правильно? И ещё ведь боремся за стопроцентный охват! Не отвечайте. Я и сам знаю, что так было сверху спущено. Вот теперь верх другой, и спущено будет вот что. В октябрята принимать только тех, кто в четверти имеет четвёрки и пятёрки, и значков будет две разновидности: обычная звёздочка и особая, в два раза больше. Её в начале второго класса первого сентября получат круглые отличники. Есть оговорка: её также может получить октябрёнок, имеющий правительственную награду.
— Награду в восемь лет? — Надежда с заковыристой фамилией прыснула.
— Конечно. Спас тонущего друга. Вынес из огня грудную сестру. Для этого существуют правительственные награды, и там нет ограничения по возрасту.
Пётр оглядел комсомольцев. Сидят пока с почти безразличными лицами. Ну, кто вопрос задаст? Задал главный.
— А что с теми, кого уже приняли в октябрята?
— Молодец, Айсултан. Ничего. Они кончатся через два года. Единственное исключение — для второгодников. Их нужно исключить, и сообщить об этом на работу родителям. Пусть проработают их на собрании трудового коллектива.
— Домой придут — побьют ведь детей, — нахмурилась Надежда.
— Думаете, так не бьют, и дети ни с того ни с сего двоечниками стали? Нужно создать комсомольский штаб по надзору за семьями с такими детьми. Ходить с преподавателем, проверять, как живут и чем дышат. Записали?
Мотнули головами — и правда, записали. Карандашами? Нету шариковых ручек? Нужно в пригороде Алма-Аты… нет, лучше в Павлодаре, открыть новый завод пластмасс. Пусть Бик напряжётся.
— Идём дальше. Пионеры.
— Тоже отличников и хорошистов? — вылез русский юноша, Сергей — вот фамилию уже забыл.
— Точно. Октябрят. Ну, или если человек за ум взялся. Отличительной чертой отличников и суперактивистов, например, председателей совета школы, ну и награждённых госнаградами, будет малиновый галстук.
— И опять ничего не делать с теми, кто уже вступил? — опять товарищ Аблязов.
—Да, та же схема — если грозит ребёнку остаться на второй год, то сообщение на производство родителям. И опять шефство над такими семьями. Если ребёнка избивают, то можно и милицию привлечь. Вернее, не можно, а нужно. Естественно те, кто курят, не могут быть пионерами.
— Боюсь услышать, что же с комсомольцами, — снова Сергей. Напалков? Намалков? Напридумывают.
— Слушайте. Всё то же. Только пионеры и те, кто одумался и стал хорошистом. С наградами — то же самое. И плюсом, спортсмены уровня республики и выше. Отличительной чертой будет комсомольский значок в виде медали. Я надеюсь, понятно, зачем это всё нужно?
— Значки? — улыбается Надежда.
— Значки. Дети должны завидовать и стремиться в пионеры и комсомольцы, а не быть туда загнанными палками. Идёт мальчик в пионерском галстуке, а девчонки оглядываются. «Зубрила» или «ботаник» прошёл — так сейчас Надежда подумала.
— И ничего…
— Стоп. Подумала, не подумала… Лучше подумайте, как сделать так, чтобы стремились стать пионерами и комсомольцами. Вот вам два дня. Думайте. Придёте, расскажете. Всех, кого можно, подключите — одна голова хорошо, а два сапога пара. А три — повод выпить. Всё, ребята, вон притопали эскулапы, сейчас потрошить начнут.
Глава 8
Событие двенадцатое
Повар говорит официанту:
— Перестань выталкивать клиентов на улицу! Ты, видимо, забыл, что работаешь в вагоне-ресторане!