Колин Баттс «Ибица круглые сутки»
Шрифт:
– А что еще можно?
– Да что угодно. Ешь сколько хочешь, что хочешь и когда хочешь. И самое главное, совершенно не толстеешь.
Они помолчали, пока официант ставил на стол напитки.
– У меня рак, Коннор, вот в чем дело. Узнал об этом в конце прошлого года. –Коннор, уставив-
шись в стол, покачал головой. Лео продолжал: –Зато, как я уже сказал, можно есть, пить и делать что угодно, не опасаясь за последствия.
– Ты и раньше так жил.
Коннор попытался представить, что кроется за этой бравадой и шутками, что пришлось пережить его другу.
– Это…
– Окончательное некуда.
– Боже, Лео. Я просто не знаю, что сказать. Сколько… когда… –Коннор не смог подобрать слов.
– В смысле, сколько мне осталось? –Лео отпил из бокала. –Ну, скажем так, на твоем месте я бы не рассчитывал получить от меня открытку на Рождество.
Коннор посмотрел ему в глаза.
– Неужели ничего нельзя изменить?
– Я могу послать ее сейчас, если это для тебя так важно.
Коннор с трудом улыбнулся.
– Серьезно, Лео, ты испробовал все пути?
– Все пути, дорожки и тропки.
– А химиотерапия?
– Сразу вслед за зелеными устрицами из Новой Зеландии и еще за парочкой таких же необычных средств. Из-за «химии» я главным образом и выгляжу так. Но когда седовласый профессорв очках-половинках говорит: это твой единственный шанс –что еще прикажешь делать?
– Я так виноват, что не был рядом.
– Смерть всегда вызывает чувство вины. Те, кто остается, всегда в чем-то себя винят. В том, что не проводили больше времени вместе или чаще не ходили в больницу. Но поверь, умирающему меньше всего хочется, чтобы его близкие видели, как из него день за днем уходит жизнь.
Коннор покачал головой.
– А я думал, у меня проблемы.
– И какие? –придвинулся ближе Лео. В этом был он весь. Он всегда интересовался другими. А может, просто уводил разговор в сторону, потому что не хотел говорить о своей болезни.
Коннор вкратце описал последние четыре года своей жизни и более подробно –как он начал работать в «Позитивных решениях» и познакомился с Джиной, как снова оказался на Ибице.
Лео любил хорошие истории, и его лицо оживилось, когда он услышал о братьях Серль и о кокаине в видеомагнитофоне. Когда Коннор описал свой прыжок в море, Лео хлопнул в ладоши.
– …Но я на самом деле не знаю, зачем я здесь, –закончил Коннор.
Лео положил руку Коннору на плечо.
– Послушай меня, потому что сейчас я собираюсь сказать одну важную вещь.
Он хотел кашлянуть, чтобы прочистить горло, но вместо этого закашлялся так, что заходило ходуном все его легкое тело. Через минуту он спокойно продолжал:
– За свою жизнь я многое понял, но самое главное вот что. Я знаком с людьми, для которых купить новую яхту –проще, чем сменить рубашку, и с другими, все вещи которых умещаются в узелке, привязанном к палке. Но их объединяет одно –они хотят быть счастливы.
Коннор некоторое время ждал продолжения.
– И?
– Что «и»?
– Лео, во время наших прежних бесед ты не раз дарил мне жемчужины своей мудрости, но боюсь, это не одна из них. Я хочу сказать, это так… ну… очевидно.
Лео улыбнулся:
– Вот именно. Все говорят, что хотят быть счастливы, но далеко не все действительно стремятся к этому. Важно
– Так когда же ты был счастлив, Коннор? Коннор улыбнулся:
– Когда лежал на диване, смотрел порно и ждал звонка в дверь, причем не знал, кто прибудет первым –девушка по вызову или курьер с огромной пиццей и кофейным пирогом по-тенессийски.
– И самое печальное, что ты, возможно, не шутишь. Но если серьезно, когда ты был по-настоящему счастлив?
Коннор глотнул из бокала и задумался. Что делало его счастливым? Может, то чувство свободы, которое он испытал, сдав последний экзамен? Радость от первых каникул, проведенных вместе с друзьями, когда ему было семнадцать? Волнение, которое он пережил, лишившись в шестнадцать девственности при содействии двадцатипятилетней соседки? Эйфория от победного мяча, который он забил в финале чемпионата, после чего друзья по команде на руках вынесли его с поля?
Нет, ответ лежал на поверхности.
–Когда работал здесь, в этом баре. Зарабатывал я немного, но достаточно, чтобы делать все, что хотел. Мне нравилось знакомиться с людьми. Я чувствовал, что меня уважают и любят. –Он ждал, что Лео саркастически хмыкнет, но тот энер-
гично закивал. –У меня были отличные друзья, работа нравилась, делал я ее хорошо, меня ничего не волновало и… да, я был счастлив.
– Хорошо, значит, работа…
– И еще, –перебил Коннор, входя во вкус, –это когда я был с Мэри. Помнишь? Да, пожалуй, я был счастлив почти все время, что мы были вместе.
– И подруга. Все просто. Большую часть времени мы проводим на работе или с любимым человеком.
– Но я не уверен, что в моем возрасте годится работать барменом.
– Конечно нет, потому что тогда ты не сумеешь добиться чего-то большего.
Коннор нахмурился.
– Так какой же ответ? Лео усмехнулся.
– Слушай, парень, сам подумай. Ты вдруг приехал на Ибицу и утверждаешь, что сам не знаешь почему. Потом говоришь, что то время, когда ты работал в этом баре, было самым счастливым в твоей жизни. Для человека, который работает с цифрами, ты не очень быстро складываешь два и два.
– Но я же сказал, я хочу быть больше чем барменом.
– Не обязательно быть барменом. Что в этой работе делало тебя счастливым?– Наверное, новые знакомства, разговоры, да просто то, что я на Ибице…
– Вот теперь мы уже ближе. Ты должен понять, почему был счастлив тогда, потом понять, что в тебе изменилось. Быть барменом и ни за что не отвечать хорошо для двадцатилетнего парнишки, но теперь ты стал старше, и немного ответственности пойдет тебе на пользу. Потом подумай, почему ты был счастлив с Мери. Свободный секс –это отлично, но я уверен, что родственная душа сделала бы твое пребывание здесь еще более счастливым.