Коллапс. Гибель Советского Союза
Шрифт:
Финансы и доходы СССР, напротив, были на пределе возможностей. Но, вопреки традиционным утверждениям западных экспертов, проблема заключалась не в «сокрушительных» расходах на оборону. Советские вооруженные силы, военно-промышленный комплекс (ВПК) и его научно-конструкторские разработки требовали огромных средств, но могли быть и удивительно экономичными. По самым точным из имеющихся оценок, советские оборонные расходы не превышали 15 процентов ВВП. Годы спустя после распада СССР один из ведущих западных экспертов по советской экономике после изучения документов констатировал, что никто в советском руководстве «не считал, что на Советский Союз давит непосильное военное бремя». Он же подтвердил, что с экономической точки зрения «Советский Союз имел явное сравнительное преимущество в военных делах» перед США. Не военные расходы советской сверхдержавы угрожали гибелью ее экономике и государственности [36] .
36
Mark Harrison. Secrets, Lies, and Half Truths: The Decision to Disclose Soviet Defense Outlays. Исследования политической
Руководство столкнулось с другой проблемой: растущая вовлеченность СССР в мировую экономику все сильнее влияла на финансовые дела страны. Советский внешнеторговый баланс полностью зависел от высоких цен на нефть. Добродушный Брежнев в отличие от Сталина не потрудился накопить стабилизационный фонд, отложить деньги на черный день. На партийном пленуме в ноябре 1982 года Андропов обрушился на бездумно растущий советский импорт зерна, жиров, мяса и других продуктов: «Не хочу никого пугать, но скажу, что за последние годы мы впустую потратили десятки миллиардов золота и рублей». Вместо того чтобы закупать на нефтяные доходы западные технологии, Советский Союз импортировал продовольствие и раздавал нефтяной ресурс сателлитам вместо долларов. Польша хотя бы могла рассчитывать, что Москва в крайнем случае вытащит ее из долговой ямы. Советский Союз, если бы он увяз в долгах, не мог бы рассчитывать ни на кого. Андропов заключил, что американцы ведут против стран советского блока «валютную войну». Он распорядился, чтобы секретные данные о советском импорте и расточительстве брежневского правления стали известны партийным активам ключевых советских учреждений, включая работников пропаганды и телевидения [37] .
37
Выступление Андропова на пленарном заседании ЦК КПСС, 22 ноября 1982 года. РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 614. Л. 32, 33, 34, как процитировано в книге Robert Service. The End of the Cold War, 1985–1991 (London: Macmillan, 2015), pp. 55–56.
На заседании Политбюро 30 июня 1983 года Андропов вернулся к теме уязвимого положения Советского Союза по отношению к мировым экономическим и финансовым рынкам: «Импорт растет, причем много берем «барахла», а не технологию. Западные страны стремятся взять и берут у нас сырье. Остальная продукция неконкурентоспособна». Глава СССР поручил Госплану и министерствам «подумать, как расширить экспорт машин, конечных продуктов переработки нефти, что для этого нужно сделать». Советский руководитель призвал «с умом тратить деньги» и посетовал на «иждивенчество» советских республик и госпредприятий. «[Они] не считают деньги, не изыскивают дополнительные финансовые ресурсы. Привыкли протягивать руку». Андропов предложил сократить импорт продовольствия, а также планировал постепенно урезать финансирование стран Восточной Европы, Монголии и Кубы. «Это никакое не содружество, а вульгарный грабеж», – с чувством сказал он однажды Рыжкову о советском экономическом блоке [38] .
38
Воротников В. И. А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М., Совет ветеранов книгоиздания, 1995. С. 24–26; Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 50.
Подготовка к реформам велась в полной секретности. «Даже заместители председателя Госплана не знали, над чем мы работали, – вспоминал один из членов команды Рыжкова. – Юрий Владимирович [Андропов] считал, что существующая система жесткого планирования себя исчерпала… Чтобы начать глубокие, серьезные перемены в экономике, необходимо продемонстрировать чиновникам, что кооперация с ее относительной экономической свободой более выгодна по сравнению с государственными предприятиями. В подготовленном нами документе открыто не говорилось о том, что нужна частная собственность, но высказывалась идея наряду с государственной собственностью начать развитие кооперативной собственности». Андропов поддержал эти предложения [39] . Из воспоминаний высокопоставленного чиновника Госбанка: «Мы понимали, что предприятия нуждаются в расширении прав, что нужно усиливать их экономическую ответственность за свою деятельность. Ситуация, когда все решает и за все отвечает центр, многих, в том числе и в высших эшелонах власти, уже не устраивала, это тормозило развитие экономики». Андропов поручил Госбанку перейти от распределения государственных инвестиций к конкуренции. Он инструктировал министра финансов: «Вы должны поставить так работу своего министерства, чтобы все остальные министры на пузе к вам приползали, выпрашивая бюджетные средства финансирования» [40] . В июле 1983 года Совет министров СССР выступил с постановлением, где обозначилась линия на децентрализацию экономики. В январе 1984 года с одобрения Политбюро в ряде отраслей промышленности Украины, Белоруссии и Литвы начался экономический эксперимент. Именно на этой стадии застряли и заглохли предыдущие экономические реформы 1965–1968 годов [41] .
39
Ситарян С. А. Уроки будущего. М., Экономическая газета, 2010. С. 71–73.
40
Зотов М. С. Я – банкир. От Сталина до Путина. М., Русаки, 2004. С. 281–282.
41
Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 48.
Андропов обладал достаточной властью для проведения дальнейших реформ, но времени у него не было. Его здоровье стремительно ухудшалось. В феврале 1983 года полностью отказали почки, и генсеку пришлось перейти на диализ. Последний раз Андропов появился на заседании Политбюро 1 сентября 1983 года. Затем он уехал в Крым на отдых, но там стало еще хуже, и пришлось вернуться в Москву на госпитализацию. Остаток дней он прожил в больничной палате и умер 9 февраля 1984 года от острой почечной недостаточности.
Главным вкладом Андропова в советские реформы стало формирование команды экспертов по экономической реформе в высших структурах власти. Также он привел в Секретариат и Политбюро новых, некоррумпированных и энергичных людей. Им потребовалось еще два года, чтобы запустить начатые Андроповым преобразования. Главным разработчиком экономических реформ был Рыжков. Но ключевым человеком, которому выпало продолжать политику реформатора из КГБ, стал не он, а Горбачев.
«Мы ему всем обязаны», – говорила об Андропове Раиса Горбачева. Ее муж Михаил Горбачев впервые встретился с главой КГБ в апреле 1969 года. Андропов, уже страдающий от проблем с почками, приехал в Кисловодск, знаменитую советскую здравницу в Ставропольском крае у подножия Кавказа. Горбачев принимал высокопоставленного гостя по поручению регионального партийного руководства. С того времени они начали видеться каждое лето. В 1978 году, также в Кисловодске, Андропов организовал встречу, чтобы представить Горбачева Брежневу и его окружению. В сентябре того же года Горбачев стал первым человеком послевоенного поколения, которого выдвинули в члены Политбюро.
Андропов увидел в Горбачеве не просто единомышленника, а «себя» на четверть века младше и с университетским образованием. Михаил Сергеевич Горбачев родился 2 марта 1931 года в русско-украинской семье в селе Привольное на Ставрополье: отец и мать занимались земледелием. Название села говорило само за себя – вокруг простирался благодатный край с плодородной почвой, на горизонте виднелись вершины Кавказа. Как и Андропов, уехавший после революции в Моздок, Горбачев вырос в простой обстановке крестьянской жизни, работал комбайнером в полях, распевал украинские казачьи песни. Но судьба подарила ему шанс приобщиться к другому миру – высшего образования, сложных идей и высокой культуры. Принятый в Московский университет в 1950 году в возрасте девятнадцати лет без экзаменов – в награду за рекордный урожай – молодой Горбачев решил изучать теорию государства и права. На танцах в общежитии МГУ на Стромынке он нашел свою вторую половину – Раису Титаренко, украинку из семьи железнодорожных служащих с Алтая, студентку философского факультета. Они поженились в Москве в 1953 году. Горбачев вступил в партию еще в студенчестве и работал в комсомоле, официальной молодежной организации. Он рассчитывал, что его оставят в Москве работать в прокуратуре или КГБ. Однако судьба решила иначе – Михаила наряду с другими молодыми юристами «распределяли» обратно на периферию. Горбачев отверг несколько незавидных предложений поехать в Сибирь и на Дальний Восток. В 1955 году молодой паре скрепя сердце пришлось вернуться на родину Горбачева в Ставрополье. Все их планы будущей жизни рухнули.
Примерно в это время Раисе приснился кошмарный сон, о котором она рассказала мужу. Горбачев вспоминал об этом сне так: «Будто мы – она и я – на дне глубокого, темного колодца, и только где-то там, высоко наверху, пробивается свет. Мы карабкаемся по срубу, помогая друг другу. Руки поранены, кровоточат. Невыносимая боль. Раиса срывается вниз, но я подхватываю ее, и мы снова медленно поднимаемся вверх. Наконец, совершенно обессилев, выбираемся из этой черной дыры. Перед нами прямая, чистая, светлая окаймленная лесом дорога. Впереди на линии горизонта – огромное, яркое солнце, и дорога как будто вливается в него, растворяется в нем. Мы идем навстречу солнцу. И вдруг… С обеих сторон дороги перед нами стали падать черные страшные тени. Что это? В ответ лес гудит: “враги, враги, враги”. Сердце сжимается… Взявшись за руки, мы продолжаем идти по дороге к горизонту, к солнцу…» Сон походил на голливудскую романтическую драму. Но Михаил и Раиса истолковали его как знак судьбы. Их изгнали из культурного рая Москвы в ставропольскую «дыру». Но Горбачевы решили выбраться из этого «колодца», развиваться культурно и интеллектуально. Главным двигателем этих усилий стала Раиса. Они вместе читали и обсуждали книги по истории, социологии и философии, а также толстые литературные журналы. Когда им удавалось попасть в Москву, они при любой возможности шли в театры, музеи, и картинные галереи. Горбачев интересовался философией и политической теорией и при этом остался убежденным марксистом-ленинцем в духе студенческих дискуссий на Стромынке в начале 1950-х годов. Все это сделало его исключительно интересным собеседником для Андропова [42] .
42
Лучший источник о биографии Горбачева – William Taubman. Gorbachev: His Life and Times. New York: Simon & Schuster, 2017, p. 76, 134. Воспоминания Горбачева о сне воспроизведены в: https://dzen.ru/media/tass/son-jeny-kotoryi-gorbachev-vspominaet-do-sih-por-5bd9ab255a16d500ab505b7b.
Андропов искал партийцев, желающих перемен и не замешанных в коррупции. Одним из них стал Рыжков, другим – Горбачев. В отличие от Андропова коммунистические убеждения Горбачева не были источены годами сталинского террора, предательств и кровавых расправ. В провинциальной советской номенклатуре, где многие мужчины пили, резались в домино, матерились, били жен и заводили секретарш-любовниц, Горбачев был образцом добродетели. Его сияющие «алмазные» глаза, бесспорное обаяние, жизнерадостный оптимизм и неиссякающая уверенность в своих силах не могли не нравится Андропову, приезжавшему в Ставрополье из пораженной цинизмом, безверием и безразличием Москвы.