Коллега

Шувалов Александр

Их семья переехала в наш дом месяцев пять назад: сам Виталя, его жена, миниатюрная симпатичная женщина, дочка трех лет и пес неизвестной науке породы, очень напоминающий щетку для обуви. И размером с нее. Где-то через месяц после этого, я возвращался вечерком домой и в скверике возле магазина встретил нового соседа в окружении малолетней пьяной гопоты. Подогретые продвинутым «Клинским» и прочим говном для умственно ушибленных, милые юноши с воодушевлением били дядю. Даже не били, для этого у них элементарно не хватало ни сил, ни умения, просто пихали хилыми кулачонками в широкую грудь и пинали в пузо ножонками. Возвышающийся над всеми ими как слон над шавками, Виталий даже не пытался заехать кому-нибудь в ответ, просто бормотал что-то вроде «Не надо, ребята» и все порывался уйти, а они его не отпускали.

– Проблемы, сосед? – поинтересовался я, останавливаясь.

– Да вот, – пробормотал он и ойкнул, потому что кто-то из малолеток угодил ему, обутой в пыльный говнодав ножонкой под коленку.

Терпеть не могу коллективных драк, имеется в виду, когда несколько человек метелят одного, поэтому я быстренько надавал этим придуркам пинков и отконвоировал соседа домой.

– Спасибо, – с чувством молвил он, исчезая в двери напротив.

– Пожалуйста, – буркнул я, открыл дверь и пошел к себе.

Через полчаса раздался звонок, и я обнаружил его, стоящего на пороге с литровой бутылкой «Чиваса».

– Можно?

– Ну, раз уж пришел, – без лишней вежливости ответил я. Терпеть, знаете ли, не переношу трусов и мямлей.

У меня на кухне мы накатили по первой, и он потянулся к бутылке, чтобы разлить по второй.

– Хватит, – молвил я. – Забирай пузырь и иди, ты мне ничего не должен.

– Думаешь, – он горько усмехнулся, – я просто зассал?

– Именно так, – подтвердил я. – Даже уверен.

– Вообще-то, ты прав, – он покачал головой. – Действительно, все так. Я вообще стараюсь никого не бить.

– Потому что боишься урыть с одного удара, – догадался я. Знали бы вы, сколько таких красивых историй мне довелось услыхать за то время, что живу. Если опубликовать, получится не меньше томов, чем сочинений у дедушки Ленина. – Пойдем, – я вдруг разозлился. – Покажешь, какой ты Майк Тайсон.

– Пошли, – согласился он, вставая.

В гостиной моей квартиры отсутствует мягкая мебель, зато с потолка свисает боксерская груша, на полу валяются гантели и гири, а в углу стоит тренажер. Жена, кстати, меня за это совсем не пилит. Это потому, что мы давно живем с ней в разных домах разных городов и даже разных стран.

– Какая рука у тебя ударная? – спросил я.

– Обе, – скромно ответил он.

– Круто, – восхитился я, поднял с пола перчатку на правую руку и бросил ему. – Надевай.

Нацепил на собственную правую «лапу» и встал боком.

– Бей.

Рука в перчатку ткнулась в «лапу».

– Так, что ли?

– Великолепно, – хмыкнул я. – А сильнее можешь?

– Могу.

В самый последний момент, почувствовав неладное, я немного отбросил в сторону руку в «лапе», смягчая удар. Все равно стало очень больно.

– Ух ты, – только и произнес я.

– Могу еще сильнее, – застенчиво сказал сосед.

– А вот это – лишнее.

Мы вернулись на кухню, я извлек из морозилки заледеневшую бутылку водки и обхватил ее ноющей от боли ладонью. Пить и закусывать пришлось одной левой.

– Больно? – поинтересовался он.

– Терпимо, – ответил я. – Ну и колотуха у тебя, просто на зависть.

– Нечему завидовать, – он вздохнул.

– Рассказывай, – приказал я и сам разлил вискарь по стаканам.

Он рос крупным и миролюбивым парнем. Любители подраться к нему не приставали, а сам он никого не трогал. С пятого класса начал пропадать в автомастерских, где работал отец, а к пятнадцати годам у него появились собственные клиенты. От этой постоянной возни с железками его собственные ручищи приобрели стальную крепость.

Дождливым мартовским вечером он провожал домой девчонку, она щебетала о платье, которое собиралась надеть на выпускной вечер, он солидно молчал, изредка поддакивая. На аллее парка дорогу им преградила милицейская «канарейка». Двое поддатых ментов вылезли наружу, вдумчиво оглядели парочку, после чего все, собственно, и началось.

– Куда идем? – строго спросил молодой сержант и сдержанно рыгнул.

– Домой, – честно ответил Виталий.

– Ну, так и топай домой, сопляк, – вступил в разговор старшина. – А девушку мы сами проводим, – схватил девчонку за рукав и потащил к машине. Та принялась вырываться и запищала.

– Постойте, – парень шагнул вперед.

– Домой, говорят, – сержант двумя руками толкнул его в грудь. – Пошел! – и двинул сапогом в живот, да так, что тот скорчился от боли.

– Виталя! – пискнула подруга.

Сержант занес над мальчишкой дубинку, но треснуть по спине не успел, потому что ударил он. Снизу в челюсть. Служивого подбросило в воздух, и, пролетев пару метров, он приземлился в кустах, где и остался.

Ах, ты, сучонок, – старшина оттолкнул девчонку и сделал шаг вперед, размахиваясь.

От страшной силы удара в грудь он захрипел и упал в лужу. Водитель выскочил из машины и принялся расстегивать кобуру. Виталий шагнул вперед и ахнул его кулаком по лбу. Не в лоб, а именно, по лбу, сверху вниз, с размаха и со всей молодой и сердитой дури. Страж порядка тихонько хрюкнул и медленно осел на землю.

Ночью за ним приехали, без особых церемоний разбудили и увезли в наручниках. Следствие было коротким, суд состоялся буквально через неделю и щедро отвесил малолетнему хулигану «шестерку» за нападение на сотрудников милиции при исполнении теми служебных обязанностей и нанесение им разной степени телесных повреждений. Дело в том, что все трое доблестных служителей закона оказались на больничных койках: с двойным переломом челюсти (со смещением), поломанными ребрами и сотрясением головного мозга. Судебная экспертиза установили, что в голове у водителя некоторое его количество все же имелось.