Коллекционер безумия
Шрифт:
– Ну ладно, тогда заходи. Но это на твой страх и риск, парень.
***
– И что же там было? – спросила Шейла.
– Типичная картина на самом деле, – отвечал Пауль, – крайне эгоистичное самоубийство.
Двое друзей сидели на квартире Пауля. По радио крутили одну из новомодных песен.
– Так, а если подробнее, а?
– Ты что, выпила?
– Не-е-ет, – с каменным выражением лица ответила Шейла на неожиданный вопрос Пауля, – так что?
Ореол вокруг головы фройляйн Либерт стыдливо покосился. Конечно, она выпила. Пауль решил не заострять внимание на лжи подруги.
–
– Какой кошмар, – при этих словах ореол девушки съежился.
– Типичная картина. Мужик может и не стал бы умирать в адекватном состоянии. Но когда он понял это, было уже поздно. Почему он повесился? Точно сказать не могу, но я нашел у него на столе фотографию, где он стоит рядом с женщиной и ребенком. Скорее всего дело в них. Их в квартире не было. Поэтому был труп. Предсмертной записки мы не нашли, больше и сказать нельзя.
Пауль какое-то время просидел в задумчивости.
– В прошлый раз, когда я столкнулся с эгоистичным самоубийством, это сделала моя пациентка. Она проигнорировала все мои слова, что случается довольно редко. Решила умереть красиво. Наглоталась таблеток. В итоге её нашли в луже из блевотины и дерьма. Типичная картина. К сожалению.
– Я сейчас думаю, хорошо, что тараканы сейчас заползли ко мне. Если бы ко мне успела заселиться Кэри…
– Кэри?
– Моя подруга, она хотела ко мне заселиться на какое-то время. Думаю, она сошла бы с ума (иронично), если бы увидела этих тварей.
– Погоди, это не Кэри Гранберг случайно? – неожиданно прервал её Пауль.
– Да, она, вы ведь уже знакомы?
– Я с ней вчера буквально разговаривал. У неё же это… окр кажется.
– Диагноз такой. А ты быстро определил. Так вот, Кэри – моя подруга. Ей нынче стало гораздо лучше. Если у неё все наладится, он сможет выписаться из Желтого городка. Мы договорились, что она какое-то время поживет у меня. Дело в том, что она не очень хочет видеть родителей.
– Вот как. Интересно. Но не думаю, что она скоро выпишется. По крайней мере, так мне показалось из разговора с ней. Хочу еще раз с ней побеседовать. Представляешь, у неё пылающий розовый ореол вокруг головы!
– То есть она, по-твоему, все-таки сумасшедшая. Ты предполагал…
– В смысле, по-моему? Я не врач-психиатр, не могу такое на
– Это не самое страшное, что может быть с человеком.
– Ты права. Ты лучше других это знаешь. А так, да, кажется, мое предположение о том, что у людей с психическими расстройствами цвет ореоле “нестандартный”, подтвердилось. Но мне очень нужно увидеть больше людей…
“Скажи ему. Ты не в праве утаивать от него приглашение, – мысли роились в голове Шейлы, – скажи ему. Скажи ему”
– Кстати, Пауль, – Шейла отбросила дурацкие мысли, – я завтра иду в оперу, пойдешь со мной?
– Прости, но я завтра занят на работе. А что за опера?
– Выкованный небесами. Давно хотела на него сходить.
– О как. Наслышан. Можешь мне потом про сюжет рассказать?
– Конечно, – улыбаясь ответила Шейла, – а чем ты завтра таким занят?
– Да так, дела, – Пауль загадочно улыбнулся и слегка ударил себя указательным пальцем по переносице.
7. Морг и опера
Шейла была обворожительна этим вечером. Одета она была в клетчатую юбку, застегнутую крупным черным кожаным поясом с большой застежкой и в такую же клетчатую накидку, под которым находился зеленый джемпер. На голове у неё был красивый берет, из-под которого спадали её темные аккуратно постриженные волосы. На руках еще были тоненькие тканевые перчатки. Одним словом, она готова была покорять Городскую оперу.
На удивление Шейлы, в оперном зале было весьма мало людей. С одной стороны, это было хорошо, так как после начала можно было пересесть на свободное место, а с другой стороны, такой вид наводил тоску. Кажется, такой прекрасный вид искусства отходит на второй план. Зал оперного театра был по-настоящему большой. Несколько сотен мест, из которых занято было меньше половины. Шейла вспоминала, как в детстве ходила сюда с отцом. Он довольно часто водил её в это здание. В детстве Шейлу поражала высота и ширина зала, его хрустальные люстры, статуи у стен. Из ностальгии её выбил голос сбоку от неё.
– Фройляйн Либерт, вот так сюрприз!
– Оу, здравствуйте, не ожидала вас здесь увидеть.
Мужчина на соседнем сиденье широко улыбнулся.
– Взаимно. Но ничего не могу с собой поделать. Обожаю оперу. А конкретно это – моя любимая.
– Вы уже были на ней? – спросила девушка.
– Неоднократно. Это произведение искусства сопровождает меня по жизни. “Выкованный небесами” – эталон жанра, осмелюсь сказать.
– Надеюсь опера так хороша, как вы говорите.
– Не сомневаюсь, что вам понравится.
В это время раздался второй звонок.
– Хм, кажется, у нас есть еще немного времени поговорить, – заметил мужчина, – скажи, Шейла, как продвигаются твои дела в психиатрии? Как твои исследования?
Девушка замялась.
– Да особо никак. Все очень медленно. За рабочей суетой не успеваю ничего делать.
– О прекрасно тебя понимаю. Но ты еще возьмешь себя в руки, я уверен. Признаться, когда в институте ты на втором курсе выпустила статью, я был поражен. Она была про… напомни, пожалуйста?