Коллекционер чудес
Шрифт:
Тобби шевельнулся, и Аурика едва не отпрыгнула от него. Бывший министр что-то негромко пробормотал – Аурика не разобрала слов. Она осторожно дотронулась до его плеча и промолвила:
– Это сон, Дерек, сон. Вы спите. А я здесь, с вами.
Лицо Тобби дрогнуло, морщина на переносице разгладилась. Аурика вновь открыла книгу и стала вчитываться в очередную статью энциклопедии. Чужие письма больше не притягивали к себе – Аурика и так заглянула дальше, чем было нужно.
Часы пробили полночь.
Тобби
– Я сильно кричал, да?
– Вовсе нет, – Аурика улыбнулась, стараясь придать себе максимально спокойный и беззаботный вид. – Всего один раз.
Тобби пожал плечами, словно ожидал услышать другой ответ.
– Поспите часок, – угрюмо сказал он. – В шесть утра выезжаем.
Аурика отложила книгу на прикроватный столик, послушно опустила голову на подушку и закрыла глаза. Сквозь мгновенно накативший на нее сон она слышала шаги, плеск воды в ванной, а потом Тобби вышел из спальни, и в коридоре раздались негромкие голоса. Аурика села, повела носом: откуда-то отчетливо пахло гарью.
– Не пожар, – услышала она голос бывшего министра. – Это я спалил кое–какие бумаги.
Собеседник что-то пробубнил, и Тобби ответил:
– Игорь, неужели вы думаете, что я решил поджечь дом напоследок? Мне заняться, что ли, нечем?
Когда шаги и голоса стихли, Аурика поднялась и заглянула в уборную. В металлическом ведерке под раковиной догорали письма. «Что ж, – подумала Аурика, включая воду, – это, пожалуй, хороший знак».
Дорога в Эверфорт заняла весь день.
Они выехали ровно в шесть: на крыльце Тобби выпил последний бокал коньяка, обнялся с Игорем, и Аурика отметила, что молодой человек искренне расстроен. Потом за окнами экипажа замелькали темные столичные улицы, еще пустые по раннему времени, а потом столица осталась позади, и кругом потянулись тоскливые снежные поля и перелески. Аурика дремала в углу экипажа, укутавшись в шубу. Под ногами крутилась бутылка с теплой водой, к которой был привязан обогревающий артефакт, не позволявший воде остыть. Тобби, сидевший напротив, был занят: внимательно читал какие-то документы в темно–красной папке. Аурика хотела было спросить, над чем он работает – хотя бы из вежливости – но в итоге решила промолчать.
Зимняя дорога – очень скучное занятие. За окном экипажа проплывали унылые заснеженные поля, так похожие друг на друга, что Аурике вскоре стало казаться, что они ездят кругами. Над белым одеялом полей иногда поднимались таинственные струи прозрачного пара и обретали человеческий силуэт – и девушка в разорванном платье мчалась по снегу, простирая руки к экипажу, и от ее хрупкой фигурки веяло такой тоской, что хотелось расплакаться. Стоило Аурике всмотреться, как призрак ударялся о землю и рассыпался пригоршней брызг, чтоб потом, когда она отведет взгляд, снова подняться от снега.
– Марьва, – объяснил Тобби. – Посмертный отпечаток заложной покойницы. Лучше не смотри на нее.
Аурика
Прогноз погоды, который Аурика прочитала в газете перед отправлением, не обманул, мороз усиливался, и постепенно Аурика начала мечтать лишь об одном: добраться до места назначения и сесть поудобнее.
На одной из станций возле экипажей бегал мальчишка–газетчик, несмотря на мороз, одетый в легкую клетчатую куртку, примету своей профессии. Паренек размахивал белоснежными газетами и орал во всю глотку:
– Вангейнский убийца возвращается домой! Новый кошмар Эверфорта! Мастер сабель и колдовства снова дома! Вангейнский убийца вводит весь север в ужас!
На газеты был спрос – большая часть сумки мальчишки уже опустела. Тобби купил газету, оставил сдачу, и довольный паренек побежал дальше. Когда экипаж вновь двинулся в путь, Аурика поинтересовалась:
– Что там пишут про кошмар Эверфорта?
– Про меня-то? – усмехнулся Тобби и прочел: – «По нашим данным, бывший министр инквизиции Дерек Тобби, известный крутым нравом и беспощадный к преступникам и политическим противникам, возвращается на историческую родину. Он получил известность не только во время недавнего кризиса власти. Тобби прославился тем, что в дни переворота, организованного Амикусом Мейерном, в одиночку вырезал штаб мятежников в Вангейне, включая самого Мейерна…»
Аурике захотелось стать как можно меньше ростом. Она вжалась в угол экипажа и испуганно подумала: неужели этот рафинированный джентльмен, кошмары которого она отгоняла уже две ночи, способен на массовое убийство? Собственноручное? Да такие тяжелее пера и папки с бумагами не поднимают и наверняка падают в обморок, увидев комара… Тобби правильно оценил выражение ее лица и спросил:
– Я вас пугаю, да?
Аурика хотела соврать, но все-таки призналась:
– Да. Пугаете.
Сейчас она с трудом сдерживала желание выскочить из экипажа и убежать по сугробам неведомо, куда. Тобби свернул газету и бросил ее рядом с собой, затем откинулся на спинку сиденья и, задумчиво глядя в окно, произнес:
– А вы можете разговаривать с мертвыми. В каком-то смысле меня это тоже пугает. Представляю, что я умер, а вам захотелось со мной поговорить – и я буду вынужден вам ответить… – он сделал паузу и добавил: – Так что давайте не будем бояться друг друга – и поладим. Я бы очень этого хотел.
Должно быть, во взгляде Аурики было что-то, заставившее его добавить:
– Вы очень хорошо справляетесь с моими кошмарами. Даже дышится легче.
«Возможно, это потому, что письма сожжены», – подумала Аурика. Некоторое время они смотрели друг на друга, и Аурика первой не выдержала этого молчаливого поединка. Она вежливо улыбнулась и спросила, словно ставила точку в разговоре:
– А можно мне газету?
Тобби улыбнулся в ответ, кивнул и вновь взял свою папку с бумагами.