Коллекционер чудес

Петровичева Лариса

Спальня на втором этаже оказалась чуть меньше, чем в столичном доме бывшего министра, но была обставлена с таким же изяществом и роскошью. Аурика устало опустилась в кресло и, стараясь не смотреть в сторону Тобби, который щелкнул дверцей шкафа и стал расстегивать сюртук, сказала:

– Тут очень мило.

– Тут очень скучно, – усмехнулся Тобби. – Провинциальный городишко, в котором все развлечение – вампир. Когда вампиров нет – пиво. Любите пиво, Аурика?

– Терпеть

не могу! – призналась Аурика. Сейчас ей больше всего хотелось избавиться от корсета – но она не могла переодеваться при Тобби. Это было слишком бессовестным, даже несмотря на то, какой именно была работа Аурики.

– Я его тоже не люблю, но придется потерпеть, – вздохнул бывший министр и продемонстрировал Аурике белоснежную открытку с неровными червячками букв: должно быть, ее передал дворецкий. – Бургомистр приглашает нас на ужин. Без пива там, к сожалению, не обойтись.

Особняк бургомистра Говарда располагался в самом сердце Эверфорта, и Аурика ничуть этому не удивилась. Главе города надо быть в центре города, это всякие приезжие могут жить на окраинах. Дом был большим, но каким-то приземистым и нелепым, как и его хозяин, обаятельный улыбчивый пузан огромного роста в напудренном парике по северной моде. Парик сидел слегка набекрень, словно бургомистр не очень-то заботился о том, как правильно его надевать.

– Дорогой мой друг! – Говард сразу же заключил руку Тобби в свои лапищи и затряс ее так, что Аурика испугалась: ведь такой медведь, вырвет и не заметит! – А я все ждал, когда ты наконец оставишь столицу и вернешься в наши края!

– Говард, дружище, – улыбка Тобби была такой сердечной и обаятельной, что Аурика стала сомневаться в причастности бывшего министра к Вангейнской резне. Мало ли, какие сплетни плетут те, кому нечем заняться? Человек, который так улыбается, не способен убивать. – Ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть!

Говард посмотрел на Аурику и лукаво поинтересовался:

– И с супругой?

Тобби кивнул.

– Поженились неделю назад. Аурика, дорогая, это Говард. Мой старинный товарищ.

«Значит, я уже законная жена», – растерянно подумала Аурика, удивляясь тому, насколько быстро миновала этап невесты. Говард выпустил руку Тобби и с невероятной деликатностью, попросту невозможной для его роста и комплекции, взял правую руку Аурики и осторожно поднес к губам.

– Здравствуйте, Аурика, искренне рад вас встретить, – произнес Говард, и Аурике показалось, что он действительно рад, настолько чистосердечно это было сказано. Выпустив ее руку, Говард хлопнул Тобби по плечу так, что тот заметно качнулся, и провозгласил: – Ну, дружище, не будем тратить время на политесы, там уже стол накрыт, и поросеночек стынет! Такого ты в своих столицах точно не попробуешь!

На столе бургомистра был не только поросенок, державший в пасти большое красное яблоко. Тушки куропаток с ягодами, розовые и белые пласты соленой рыбы, икра

в хрустальных вазочках, украшенная завитками сливочного масла, овощи всех сортов, золотые ломти сыра – Аурика на мгновение растерялась от такого изобилия. Ее родители были обеспеченными по меркам Запольских земель, но она никогда не видела настолько щедро накрытого стола.

Но самым главным было мясо. Аурика насчитала не менее десятка блюд с говядиной и бараниной – это если не считать поросят.

Гостей было немного, всего дюжина. И дамы, и джентльмены были в возрасте и чем-то напоминали хозяина дома: то ли тяжелыми, оплывшими фигурами, то ли теми доброжелательно–лукавыми взглядами, которые бросали на Аурику. Из гостей выделялся только один: тощий долговязый мужчина, по виду ровесник Тобби, одетый в полосатый сюртук. Лицо этого джентльмена, сидевшего напротив Аурики, хранило какое-то застарелое циничное выражение, словно он страдал от геморроя или чего-то настолько же неприятного. Под его пристальным оценивающим взглядом Аурика тотчас же стушевалась, почувствовав себя маленькой и жалкой.

Ей казалось, что долговязый раздевает ее этим взглядом. Стягивает платье, отбрасывает прочь корсет, словно скорлупку… Это было довольно жутко.

Слуга положил на ее тарелку куропатку и ложку рубиновых, остро пахнущих ягод, а в бокале, будто по волшебству, появилось вино. Аурика взяла бокал за ножку, как учила мать, и подумала, что в статусе жены господина Тобби есть несомненные плюсы.

– Друзья! – провозгласил Говард, подняв громадный бокал вина. – Выпьем за наших дорогих гостей! Пусть Эверфорт станет им настоящим гостеприимным домом!

Выпили. Вино было очень хорошим, но Аурика решила не пить много: ей предстояла бессонная ночь, и она не хотела снова все испортить. Тобби, едва пригубивший вина, склонился к ней и негромко произнес:

– Ешьте без опаски, мы у друзей.

Ужин был похож на те, что устраивали в родительском доме: несколько перемен блюд, разговоры о погоде и политике, тосты. Куропатка в сопровождении ягод буквально таяла во рту, и впервые за долгое время Аурика по-настоящему почувствовала себя в безопасности. Единственным, что ей по-прежнему не нравилось, был пронизывающий взгляд долговязого джентльмена. Он по-прежнему смотрел в ее сторону, настолько пристально и цинично, что Аурика окончательно растерялась, не зная, куда себя деть.

Разумеется, речь зашла и об убийствах, и Аурика поняла, что Тобби оказался прав, говоря, что вампир здесь единственное развлечение: о нем говорили с каким-то возбужденным страхом. Среди гостей оказался начальник полицейского управления Эверфорта, угрюмый тип, напоминавший разбуженного среди зимы гризли. Затейливо крутя столовый ножик в пальцах, поросших темными волосками, он произнес:

– Это несомненно проделки слуг Дьявола. Никаких улик, никаких подозреваемых, никакого сходства между жертвами, кроме невинности. Всех их находили мертвыми в запертых изнутри комнатах, полностью обескровленными.