Коллекционер душ. Книга 6
Шрифт:
Я перешел через дорогу и зашел в магазин. Скупил все последние выпуски газет с объявлениями, набрал два пакета продуктов и отправился домой искать объявление какой-нибудь гадалки. «Сниму порчу», «Отведу сглаз». Насколько помню таких объявлений в этом времени хоть отбавляй.
Я зашел во двор и окинул его взглядом.
Ничего необычного. Все завалено снегом. Есть качели и несколько турников. Какой-то старичок хлопает ковер. Еще один местный житель копается под капотом автомобиля. Есть разбитая хоккейная коробка. Но там, похоже давно не играют. В целом, все спокойно. Может из-за того, что сейчас все на учебе, а с местной компанией подростков мне предстоит встретиться только вечером?
Я зашел в свой подъезд и невольно выругался. Потому что сверху слышны возбужденные голоса. Похоже, какая-то компашка зашла погреться. И хорошо, если бы я жил на первом этаже. Но двадцать пятая квартира на третьем или на четвертом. Так или иначе, познакомиться с местными мне предстоит сейчас. Надеюсь, что без приключений.
Проходя через лестничный пролет с почтовыми ящиками, я бросил взгляд на свой. Дверца ящика погнута, а внутри лежит целая куча макулатуры. Почтальоны пихали ее туда, как будто было не понятно, что в квартире давно никто не живет.
Я вытащил все газеты, письма, квитанции и закинул в пакет. Дома разберусь.
Уже хотел пойти дальше, когда мой взгляд случайно упал на подоконник, где разбросаны пустые шприцы. Они лучше всего говорили о том, где я теперь живу. Н-да. Нужно привыкнуть к местному колориту. Пока я не искореню эту пакость отсюда.
Я поднимаюсь выше. Голоса становятся громче. Уже посчитав по количеству квартир на этажах и номерам на дверях, я понимаю, что мой новый дом на четвертом этаже. Настраиваюсь на встречу с местными. Потому что теперь точно знаю, что она неизбежна.
Преодолеваю очередной этаж и вижу на лестничной площадке компанию подростков из трех человек. Едва они замечают меня – замолкают. Смотрят, как медленно ступаю наверх, таща два больших пакета.
– Здрасьте! – произносит один из подростков. Бритый наголо и с синими мешками под глазами.
Я останавливаюсь.
– Доброго дня! – отвечаю, окидывая их взглядом. – Пропустите?
– Смотря кто и откуда, – хмыкает второй из компании и широко улыбается.
Вижу, что один из его передних зубов совсем сгнил. Невольно морщусь от увиденного.
– А вы из военкомата что ли? – искренне удивляюсь я. – Или перепись населения?
Улыбка медленно спадает с лица гнилозуба. Он снимает шапку, которая, итак, покрывала только затылок. Кладет ее на подоконник и берет оттуда нож. Охотничий. В чехле и заляпанный белым порошком.
– Какой-то коллекционный? – спокойно спрашиваю я.
– Че? – шмыгает носом лысый.
– Коллекционный нож, спрашиваю, или фуфло поддельное, которым вы тут народ пугаете?
Глава 3. Яичница для «друга»
Длинная пауза.
Занимающиеся подъездным серфингом пацаны явно не ожидали такой дерзости от одиннадцатилетки. Хотели напугать меня, а я не повелся. Поэтому сейчас невольно переглядываются друг с другом. Кто возьмет на себя ответственность продолжить конфликт с маленьким мальчиком. Промолчать не вариант. Даже таким, как они, друг перед другом будет стремно.
– Положи нож обратно, – вмешивается третий. С фингалом под левым глазом.
Затем забирает оружие из ладони своего друга, кладет его обратно на подоконник и обращается ко мне:
– А ты откуда такой дерзкий нарисовался? А, щегол? Может тебе пару раз в нос дать, чтобы ты базар фильтровал?
– Давайте обойдемся без предварительных ласк, – заявляю я и ставлю пакеты на лестницу, ближе к стене. – Теперь я тут живу. Тереться в подъезде вы можете. Но если хоть раз увижу, что ширяетесь этим дерьмом здесь или пытаетесь подсадить кого-то еще, то будем разговаривать по-другому. Знаю, что таких как вы побоями и даже смертью не напугать. Поэтому будем решать вопрос другими методами. Изолировать, отправлять к бабушке в деревню. Не знаю. В общем, варианты есть.
Несколько секунд тишины, а затем все трое разражаются смехом.
Я выдыхаю, потому что такая реакция вполне ожидаема. Беру пакеты и поднимаюсь выше. Останавливаюсь на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом. Когда смех стихает, а гнилозуб преграждает мне дорогу. Лысый заходит сзади. Тот, что с фингалом остается на месте, у подоконника.
Я роняю пакеты. Как будто случайно. Они падают и некоторые продукты вываливаются наружу. В полной тишине банка тушенки скачет по ступеням вниз и бьется о деревянную дверь.
– Че это у тебя? – лысый нагибается и начинает рыться в пакетах. – Куриные кубики, сушеные бананы…
Я медленно разворачиваюсь и вкладывая все силу неожиданно бью ему с колена прямо в нос. Лысый орет и пока другие не спохватились я спускаю дистрофика с лестницы, навалившись всем весом. Сам хватаюсь за перила. Удержаться получается. Тот катится кубарем и врезается туда же, куда банка тушенки. Начинает стонать. Тут же сзади ко мне подлетает гнилозуб, разворачивает и припечатывает к стене. Держит за куртку. Замахивается. Я в последний момент убираю голову и его кулак врезается в облупленную подъездную стену. Прямо в надпись маркером «Не мусорить!!!». Краска осыпается на пол.
– Сука! – вопит он и бьет второй рукой.
Я снова уклоняюсь и на этот раз хрустят пальцы на его левой руке. Я поднимаю с пола банку говяжьей тушенки и прикладываюсь по лицу согнувшегося от боли гнилозуба несколько раз. Пока он не поскальзывается на открывшейся пачке маргарина «Rama» и не летит вслед за лысым на третий этаж, сбивая того, кто уже поднялся на ноги. Теперь стонут оба.
– Пацаны! – орет тот, что с фингалом и хватает с подоконника нож. – Все нормально?
– Все будет нормально, если ты сейчас же отдашь мне игрушку и больше не будешь прикасаться к ней, – я выставляю руку перед собой и делаю соответствующее движение пальцами.