Коллекционер пороков и страстей
Шрифт:
Димка пил сок из бокала и слушал девицу, глядя не на нее, а куда-то вбок. Это мало походило на любовное свидание. Они не держались за руки, не обменивались игривыми взглядами, девушка что-то говорила, а Димка раздраженно кивал. Ее лица теперь я видеть не могла, но, судя по всему, разговор был неприятен обоим.
В какой-то момент Димка резко поднялся с намерением уйти, но девушка схватила его за руку, принуждая сесть, что он и сделал без всякой охоты. Положил ладонь на лоб, точно загораживаясь от собеседницы и от ее слов, низко опустив голову. Она закурила, и разговор, видимо, пошел
Димка допил сок и вновь стал смотреть куда-то вдаль, вроде бы о чем-то размышляя. Девица докурила, взяла свою сумку, стоявшую на соседнем стуле, и, поцеловав Димку в щеку, поспешно покинула кафе. Он проводил ее взглядом, а потом просто сидел, вытянув руки, и вертел пустой стакан. Официант подошел к нему, они перекинулись парой слов, и, получив счет в кожаной папке, Димка оказался предоставленным самому себе. Больше его никто не беспокоил.
Потосковав в подворотне еще минут пять, я достала мобильный и набрала номер Соколова. Его телефон лежал на столе, он взглянул на дисплей и нахмурился. Мобильный в руки все-таки взял, но отвечать не торопился, видимо, размышлял, стоит ли делать это вообще. Я собралась дать отбой, но тут он вдруг решился.
– Привет, – услышала я его голос.
– Привет. Чем занят?
– По тебе скучаю.
– Почти поверила.
– Это правда.
– Тогда давай встретимся.
Похоже, мое предложение энтузиазма не вызвало.
– Сейчас не могу. Надо закончить работу.
– Значит, увидимся завтра. От Бергмана я съехала.
– Почему? – насторожился он.
– Чужие тайны в руки не даются. Чего ж тогда там жить? У себя мне больше нравится.
– Есть новости? – перешел он на безопасную тему, где можно было не врать и, следовательно, на вранье не быть пойманным.
Я рассказала о новостях, думая о том, что все в моей жизни незамысловато повторяется. Большая любовь вроде бы поманила, но в руки не далась. Я шпионю за любовником, слушаю его вранье и вру сама. Самое время согласиться с Джокером…
Эта мысль вызвала гневный протест, и я тут же придумала Димке оправдание, да не одно и даже не два. Мы тепло простились: «Пока, милая», «Пока, пока, любимый», и я побрела к дому, а он остался сидеть на веранде кафе.
Меня ждал унылый вечер, полный сожалений, а его, надеюсь, нечто куда более увлекательное. Хотя кто знает.
В половине первого я выключила свет, решив, что пора на покой, и тут пришло СМС. Еще только потянувшись за мобильным, я знала, что сейчас прочту. И не ошиблась. «Хочешь знать, кто он?» Еще как хочу. Еще больше хочу знать, кто ты такой, любитель поиграть в прятки. На ум пришла светловолосая. Мелкая пакость сопернице? Есть любительницы подобных шуток. Почему бы не поговорить об этом с Димкой? Просто поговорить и… Вряд ли получится. С Вадимом? Он должен знать, что с другом происходит… Еще лучше начальству пожаловаться, как в прежние времена, жаль, нет над Димкой начальства. Если только Бергман. «Два СМС, – проваливаясь в сон, подумала я. – Интересно, что будет в третьем?»
Я проснулась в восемь и решила еще часик поваляться в постели, но меня безжалостно поднял звонок мобильного. Звонил Вадим.
– Счастье
– Ты имеешь в виду Надю?
– Кого же еще? С ней все в порядке, но семейка нервничает. Кто знает, что им там привиделось, Джокер велел разобраться.
– Сам он не поедет?
– Нет. Сказал, нас с тобой за глаза… Я уже у тебя под окнами.
Я вскочила, заправила постель, успела умыться и вышла из ванной как раз в тот момент, когда позвонили в дверь. Вадим стоял на пороге в рубашке-поло, бриджах и шлепанцах.
– Жарищу обещают под сорок градусов, уже сейчас дышать нечем.
– Хочешь компот? Вчера сварила.
– Если холодный, то давай.
Он прошел в кухню и устроился за столом, компот выпил, пока я готовила себе кофе.
– Извини, со жратвой туго, – сказала я. – Лень было в магазин идти. Ягод по дороге у бабулек купила…
– С завтраком у меня проблем нет. Подают в постель.
– Везет.
– Точно. Но и от везения иногда устаешь. Чего от Джокера сбежала?
– Я не сбежала, интеллигентно ушла, поблагодарив за гостеприимство. Мои вещи все еще живут у него, может, и я вернусь. Что случилось? – задала я вопрос, имея в виду Надю.
– Хрен поймешь. Стас позвонил Джокеру среди ночи, вопил, что кто-то проник в дом. Или пытался. Кто-то что-то слышал, особо возбужденные граждане даже что-то видели, но толком объяснить не могли. Девчонка позвонила мне в семь и сказала, что все нормально, а семейка Стаса просто неврастеники. Я склонен согласиться. Сейчас на месте разберемся.
Оставив Вадима в кухне, я прошла в гардеробную, хотела надеть сарафан, но в конце концов решила, что для дачи больше подойдут шорты и майка.
– Купальник возьми, – сказал Вадим, когда я вернулась. – На обратной дороге искупаемся.
Дача, которую снимали Вербицкие, оказалась в центре села, но на отшибе. На первый взгляд одно другому противоречит, но в данном случае все было просто: за площадью, где располагались магазин, поселковый совет и автобусная остановка, проложили еще одну улицу, отдав участки под застройку, но пока построить успели лишь один дом. Бревенчатый, с двумя симпатичными балконами на фасаде, он был огорожен невысоким забором, вдоль которого росли туи.
О своем прибытии мы сообщили заранее, Стас ждал нас возле распахнутых ворот, мы въехали на территорию и поставили джип рядом с машинами Вербицких. Синий «Мини-Купер», должно быть, принадлежал Эмме.
– Наденька спит, – сообщил нам Стас. – Остальные на веранде пьют чай.
«Остальные», это, надо полагать, Эмма и ее дочь Инна. Вместе со Стасом мы обошли дом и поднялись на веранду, где две женщины пили чай в гробовом молчании. При виде нас Эмма вытянулась в струнку, вскинув голову.
– Приветствую, – буркнул Вадим, плюхаясь на диван из искусственного ротанга, предварительно проверив его рукой на прочность.
Я села рядом с ним, Стас занял свободное кресло. Эмма метнула возмущенный взгляд, думаю, ей не понравились «вольные» манеры Вадима и наши еще более вольные наряды. Но свои порывы она решила сдерживать, только подбородок задрала выше.