Коллекция страхов прет-а-порте
Шрифт:
– Давай.
– Оказывается, фотомодели бывают и умными, – с усмешкой произнесла Надя. – И умные фотомодели – фотографируются для обложек энциклопедий.
Признаться, Лера не поняла, что ей делать: смеяться или обижаться. И Дима, кстати, не улыбнулся – только хмыкнул, с укором взглянул на Надю и вернулся к прерванной беседе:
– Скажи, а участковый, который в особняк Черкашина приходил, – он с Соней разговаривал? – заинтересовался Дима.
– Ясное дело, – кивнула Лера.
– И она рассказала ему о своих подозрениях? – спросила Надя.
– Да что ж она – дура, что ли? – раскипятилась фотомодель. – Черкашин ей любовником был, а Зырянин этот кто?! К тому же она его сама не терпела. Так что умер –
– И вот теперь убили ее… – задумчиво протянула Надя.
Лерины губы предательски дрогнули, глаза, словно готовясь к слезам, заблестели. Надя с Димой переглянулись – и, похоже, оба подумали: «Не такая уж она и железная, как хочет казаться…»
– Может быть, Соня решила шантажировать Черкашина? – предположил журналист. – Она ничего тебе об этом не говорила?
– Шантажировать? – непонимающе уставилась на журналиста Лера.
– Ну да, – кивнул Полуянов. И, боясь, что юная модель его не поняла, «разжевал»: – Ну, вроде: «Купи мне спортивную «бэху» – а я тогда насчет Зырянина молчать буду…»
– Ничего она такого мне не рассказывала, – покачала головой Лера. На минуту задумалась и прибавила: – Хотя хвасталась дня три назад, что скоро вроде разбогатеет. И на крутой тачке рассекать будет. Но она не про «бэху» говорила, а про джип. А я еще ей сказала – как рассекать-то, без прав?
– Вот оно как… – задумчиво протянул журналист. – Ну а Сонька не говорила тебе, как она разбогатеть-то собирается?
– Да я и не спрашивала, – смутилась Лера. – Сонька столько всего всегда болтала… Всякой ерунды…
– А зря, Лерочка, не спросила, – упрекнул Дима.
– Я теперь понимаю, – согласилась фотомодель.
Девушка погрустнела. Отодвинула чашечку с недопитым кофе и внезапно подумала: «Нет, ничего нет хорошего, когда ты – главный рассказчик. Дико утомляет!..»
И попросила:
– А пойдемте домой. – И призналась: – Устала я, как сволочь.
У Леры дома газет не выписывали.
Маманя говорила, что не хочет на них деньги переводить, да и врут они все. А новости можно по телевизору узнавать. «А что, по ящику не врут?» – однажды спросила у матери Лера. Голос ее при этом звучал саркастически. (Ей очень нравилось это слово – «саркастически». И другое, похожее, – «сардонически», хотя она не очень хорошо представляла, что оно значит. Однако, если б Лера могла, она бы со всеми разговаривала только саркастически и сардонически.) Но мать, например, ее саркастический тон не воспринимала, всегда беситься начинала, вот и в том разговоре ее отбрила: «По телевизору тоже врут, зато забесплатно».
Но по телевидению об убийстве Соньки не сообщали.
Да и с корреспондентами телевидения Лера знакома не была – поэтому какой интерес по ящику-то про убийство смотреть? А вот «Молвести» купить бы надо.
И поэтому утром Лера специально вышла в школу пораньше и сделала крючок, завернув к супермаркету местного значения. Возле него располагались три ларька. В одном торговали разной мелочовкой: пиво, сигареты, жвачка. В другом – овощами-фруктами, а в третьем – прессой. В первом ларьке Лера, случалось, покупала коктейли и пиво, а однажды даже сигареты, во втором – грейпфруты, считалось, что они цвет лица улучшают. А вот газеты – приобретала впервой.
Пока шла, все думала: неужели этот журналист, красавчик Дима, вчера не соврал и он про Соньку и вправду в газете напишет, да еще прямо в сегодняшней? Не, скорей всего гонит. Правда, ее новая подруга, библиотекарша Надюха, относилась к Диме серьезно, по-взрослому – как к важной персоне. Но, с другой стороны, – Лера уже прекрасно знала, какие мужики по жизни балаболы, особенно когда хотят на красивую девушку (типа нее) впечатление произвести. Нагородят о себе сорок бочек арестантов (как мама говорила): он, мол, и бизнесмен, у него и тачка крутая, и особняк – а когда начинаешь вникать в тему, выясняется, что бизнес его – ларек железный, машина – убитая «жигулятина», а в особняках числится банька в дачном товариществе «Журавушка». После того как Лера в очередной раз выслушивала мужиковские понты, ей всегда хотелось саркастически улыбнуться (или сардонически расхохотаться).
«Наверно, Дима тоже гонщик, – думала Лера по пути к киоску «Роспечати». – Может, он и вправду журналист – немного похож. Только пишет не в известных всем «Молвестях», а в какой-нибудь газетке типа «У нас в Косино» – заметки о четвертой спартакиаде умалишенных подростков».
Эдак себя накручивая, Лера с замиранием сердца дошла до киоска и приобрела свежий номер «Молодежных вестей».
Действительность превзошла ее самые смелые ожидания. (Эту фразу, насчет того, что «действительность превзошла самые смелые ожидания», Лера тоже очень любила. И в глубине души мечтала, чтобы ее когда-нибудь произнесли и про нее: да, надеялась, мол, простая девчонка Летягина стать супермоделью, но действительность, типа, превзошла ее самые смелые… – ну, и так далее.) Лере даже не пришлось газету разворачивать. Сразу видно, что там написано про Соньку и ее убийство. Статья расположена была на самой первой странице, причем так, что заголовок помещался даже НАД названием «Молодежные вести» – как будто бы он был здесь самым главным. ЮНУЮ СУПЕРМОДЕЛЬ УБИЛИ ВО ВРЕМЯ МОДНОГО ПОКАЗА – кричали с первой страницы аршинные буквы. А сама статья занимала добрую половину первой страницы, и в ней имелась даже огромная фотография Соньки: живой, здоровой, улыбающейся (непонятно откуда ее газетчики раздобыли). И слова в статье были те, которые Дима вчера из-за столика кафе диктовал. И подписана публикация жирными буквами: «Дмитрий Полуянов».
Когда Лера все это великолепие увидела, ее затопила такая нечеловеческая гордость, что она даже забыла жалеть несчастную Соньку. И в школу девушка помчалась опрометью. Что говорить! Ведь на сегодня она становилась и в классе, и в школе, да и в агентстве героиней номер один. Одна хрень – прийти и просто рассказать девчонкам, что она вчера на показе стала свидетельницей убийства. И совсем другая: предъявить им газету со статьей про убийство, напечатанной на самом видном месте, да поведать восхищенной толпе, что статью эту журналист, молодой красавчик, написал с ее, Лериных, слов – потому что вчера он у нее весь вечер в модном кафе брал интервью! Да подружки все не просто в обморок попадают – поумирают от зависти не сходя с места.
Жаль только, уроки никто по такому случаю не отменит, а до звонка остается всего пять минут, и времени для сколь-нибудь внятного рассказа решительно нет. Переменки придется ждать. А тут еще первым уроком литра. И литераторша, хоть Леру и любит, – тетка крутая, не позволит, чтобы на ее уроке шушукались – хотя бы даже обсуждая убийство. И еще русичка не выносит, когда кто опаздывает. Готова на месте сожрать.
Поэтому Лера помчалась опрометью. Влетела на школьный двор. Судя по тому, как вприпрыжку бежала ко входу малышня и поспешно тянулись вышедшие из-за угла старшеклассники-куряки, до звонка оставались считаные минуты. Лера прибавила ход – и тут, блин, зазвонил ее мобильный! Вот зараза! Лера хотела нажать на «сброс» и выключить проклятый прибор, да глянула на дисплей и увидела, что на экране отражается как раз та фамилия, какую она больше всего хотела бы на нем увидеть. Та самая, которую она только что видела напечатанной жирным шрифтом в газете. Короче, Полуянов. Вчера она, конечно же, дала Диме свой номер мобильника, и в свою очередь его номерок в трубу забила, но думать не думала, что он позвонит, тем более так скоро – только слегка мечтала.