Коло Жизни. Бесперечь. Том второй
Шрифт:
– Иногда Отеть бывает замечательным творением. Столь качественно выполняет все, что я велю… В общем, она указала троллям допросить вакан которые проводили вмешательство, но как мы и предполагали бесицы-трясавицы тут ни при чем. Посем тролли, вместе с маниту прощупали всех манан, и конечно саму шаманку. – На широких выступающих скулах Бога заходили ходором крупные желваки, чем-то напоминающие жернова, всколыхнув сияние и придав ему коричневые полутона. – Это она пыталась отравить Есиньку, подсыпав в ее снадобье, которое указали сварить ваканы, яд змеи. Эта смесь, по замыслу шаманки должна была вызвать разрушение органов, паралич и смерть. Она боялась, что девочка, которой помогает сам Дух, займет ее место… Прости меня… Прости Отец.
Асил как-то резко прервался, и с тем дернулись не только черты на его лице, но и каждый оранжевый кровеносный сосуд, каждая ажурная нить кумачовых мышц, жилок проступающих сквозь его тончайшую, смуглую кожу.
– Надо быть внимательней, мой милый, – отозвался Перший, и с нескрываемой горечью пронеслась та мысленная молвь. Он прислонил левую руку к щеке младшего брата и ласково его огладил. – Я же тебе о том говорил. Еще тогда, когда малецык принес к вам на континент Еси. Сказывал, чтобы ты перепроверял все его действия, постоянно контролировал, подстраховывал… Впрочем, тебе это пойдет впрок на грядущее, будешь опасливей, особенно с Кручем. Днесь же надобно успокоиться и понять, что в замыслы Богов могут вмешиваться и людские твари. Я ведь не думал, что тот мальчишка, оного когда-то повелел привести к девочке, с ней такое содеет. Хотел всего-навсе, чтобы Крушец увидел отломышек, это, во-первых… А во-вторых, малецык не должен был впитывать в себя тот яд. И вообще как ему такое на ум могло прийти… Еще тогда, когда девочка была маленькой, и ее убили, а Крушец сберег в ней жизнь. Еще тогда, я повелел сынам поговорить с ним об произошедшем. И Стынь, и Дажба ему о том сказывали… Сказывали, что в случае прямой для него опасности, он должен впитать в себя мозг и покинуть плоть. Но малецык такой упрямец, своевольник, что натворил… что натворил… Такое неблагоразумие в отношение собственного здоровья, собственной жизни.
Есинька все же доела рыбный навар, хотя все время, что Боги мысленно толковали, долго водила в нем ложкой. Она также скушала пару ломтиков хлеба и немножко свежей, крупной земляники, политой сверху пенисто-взбитым медом. А также выпила принесенное Ночницей горько-пряное снадобье, прекрасно снимающее тошноту. И поколь нежить убирала со стола, поднявшись со стула, отошла в сторонку. Девушка малость смотрела в спину создания, а после негромко сказала, обращаясь к нему:
– Ночница-чатур.
– Нет, моя бесценная, это Ночница-эка, – отозвался Перший. Он вместе с Асилом вже отошли и воссели на кресла, однако все также не выпускали из своего обзора юницу.
– Как ты их различаешь? – вопросила Еси и дернула головой в сторону нежити, выражая тем движение непонимание. – Они так похожи.
– Нет, совсем разные. На мой взгляд, – благодушно пояснил Перший.
Бог медлительно перевел взор на люкарню, что, как и младший брат, поместилась напротив него, и задумчиво воззрившись в нее, замер. А за стеклянной стеной люкарни ноне кружили золото-желтые круги по форме напоминающие пятилепестковые цветы, выплескивающие из себя почти рыжие всплески пежин.
– Ночница-эка, – сызнова обратилась к нежити девушка.
Одначе, нежить, точно не слыша, продолжала собирать со стола посуду. Она вмале накрыла блюдо крышкой, взяла его в руки, и, повернувшись, склонив голову, направилась к завесе. Есинька, лишь Ночница-эка, поравнялась с ней спешно ухватила ее за предплечье, останавливая, и едва слышно дыхнула, почти не открывая рта:
– А можно мне яблока… такого, чтобы было вельми кислым.
Нежить энергично вздела голову и удивленно воззрилась на юницу. В ее желтых, схожих со звериными, очах нежданно яро блеснули черные вытянутые зрачки, своим блеском придав итак неблаговидному лицу Ночницы-эка еще большего безобразия, отчего Есислава не только не мешкая убрала от нее руку, но и благоразумно отступила назад. Вероятно предположив, что создание сейчас кинется на нее.
– Еси, – молвил Перший, не приметивший, что девушка толкует с нежитью, и пробудившийся от собственных мыслей только потревоженный взглядом Асила. – Ты, что-то хотела от Ночницы-эка. Она тебя не слышит, – и тотчас воззрился на девочку.
– Еще и не слышит? Кошмар, – протянула Есинька, оглядывая голову нежити, у каковой и впрямь не просматривалось ушей. – Не мудрено теперь, что твои народы Перший, такие немногословные, ибо их растили глухо-немые творения.
Теперь громко засмеялся Асил так, что слегка потряс тем звуком стены комнаты, а днесь окрасившиеся в розоватые полутона круги за векошкой вдарившись в стеклянную люкарню, кажется, и вовсе ее качнули.
– Малецык тише, – строго дыхнул в направлении брата Перший, одначе и сам широко просиял словам девушки. – Нет, моя любезная девочка, Ночницы не растят детей. Эти создания всего-навсе прислуживают мне. Это первое и совсем не удачное творение Мора, остальных он создавал под моим присмотром, и они получились замечательно-умными созданиями. Ночницы когда-то жили и у Вежды, поелику малецык, дюже любящий брата не смог ему отказать и принял их к себе в услужение… Но погодя Вежды их всех перевел… Точнее их перекроили бесицы-трясавицы и криксы-вараксы, коль мне не изменяет память, создав из них хитников. Которые ноне исполняют все поручения Вежды в его чанди, космическом судне, – пояснил Бог, – и являются достаточно бойкими существами.
– Надеюсь хитники, выглядят много приличнее Ночниц и Трясцы-не-всипухи, – проронила Еси.
Девушка с тоской глянула в след так и не дождавшейся распоряжений нежити, да туго вздохнув, досказала свою просьбу уже старшему Димургу:
– Перший, попроси Ночницу-эку принести мне яблоко, если можно, такого… чтобы было непременно кислым.
– Почему же ты не попросила раньше? – огорченно вопросил старший Димург, и, отклонившись от ослона кресла, резко дернул головой в сторону уходящей нежити. – Ночница-эка, – дюже властно и одновременно громко молвил он, – принеси девочке свежих кислых плодов.
Нежить на малость застыла уже почти подле серебристой завесы, повернулась в сторону Бога, и, выслушав его повеления, как-то вельми прерывчато затрясла головой, отчего казалось еще миг и она у нее отвалится.
– Да, все, что снизит тошноту, ты правильно мыслишь, – ответил, по-видимому, на вопрос Ночницы-эка Перший, – да не тяните с доставкой, – уже и вовсе сурово добавил он.
Нежить немедля шагнула вперед и пропала в завесе, а Есинька сойдя с места, направившись к креслам, на ходу отметила:
– Но ты с ними как-то говоришь Перший. Тебя они, что слышат?
– Несколько по-иному слышат… Не так, как в общем живые существа, – отозвался Бог.
Он неспешно качнул головой и повел рукой направо, не позволяя девушке, как она хотела подходить к люкарне, а повелевая опуститься в кресло. Еси еще раз взглянула на пульсацию форм и цветовой гаммы за стеклом люкарни, жаждая подойти и насладиться теми видами, но не стала противоречить распоряжению Першего, двинувшись к креслу на которое он указал.