Колодец пророков
Шрифт:
– А что такое «вобезборрег»? – спросил Илларионов.
– Обещающее было словцо, – вздохнул генерал Толстой, – но не прижилось. Воинствующий безбожник, борец с религией.
– Длинновато, – возразил Илларионов, – и труднопроизносимо.
– Бесы умеют воздействовать на нервные окончания языка, – заметил генерал Толстой. – Люди, которые сочиняют такие заметки, – кивнул на газету, – с удивительной легкостью произносят самые непроизносимые и странные слова. Я открою тебе еще одну тайну, сынок, – наклонился к уху Илларионова. У того мелькнула мысль, что генерал Толстой – сам бес, но не простой, как Андрей Водолей, а бес-контрразведчик, которому разрешено во имя общего дела насмехаться и – до известного предела, естественно – открывать непосвященным сущность бесовского мира. – Люди, которые
– Одна заметка подписана женской фамилией, – сказал Илларионов.
– Женщины бесов не интересуют, – вздохнул генерал Толстой, – потому что женщины и все, что с ними связано, видишь ли, их изначальная среда обитания. То есть они их, конечно, интересуют, но у бесов с женщинами практически не возникает проблем и противоречий. Ты же изучал «Критику чистой магии», сынок. Как там написано? «За добродетель женщина отмщается в младом возрасте уродством, в зрелом – несчастьями и болезнями». Недобродетель, стало быть, ее естественное состояние.
– И все-таки я не понял, – сказал Илларионов, – почему при бесах нельзя, к примеру, ответить на вопрос, что будет в мире после и вместо денег, или каким таким нашим российским новейшим мы заплатим Джонсону-Джонсону за его американское новое?
На радио «Европа плюс» ди-джей Андрей Вололей уступил микрофон Линде Эмби. Илларионов некоторое время размышлял над непривычной для русского уха фамилией, пока не догадался, что фамилия (артистический псевдоним?) Линды состоит из двух латинских букв М и В. У бесов, таким образом, не было причин отвлекаться на посторонние разговоры.
– При бесах нельзя говорить ни о чем существенном и важном, – ответил генерал Толстой, – потому что, узнав о наших намерениях, они обязательно постараются сделать так, чтобы ничего из задуманного нами не осуществилось. Это для них столь же естественно, как для большинства людей убегать, когда они видят, что кого-то убивают в темном углу.
– Согласен, это трагедия, если мы хотим улучшить мир, желаем людям добра. А если нет? С какой стати тогда бесам мешать? Наоборот, они должны нам помогать.
– Самое удивительное, сынок, – внимательно посмотрел на Илларионова генерал Толстой, – что для бесов, в сущности, не имеет значения, хорошего мы хотим или плохого. Суть их воздействия на мир отнюдь не в том, что они мешают хорошему и способствуют плохому. Природа бесов, сынок, заключается в том, что они одновременно предпринимают все возможное и невозможное, чтобы помочь довести до конца любое – не важно, хорошее или плохое – это понятия относительные, меняющиеся во времени и пространстве, – задуманное дело, и одновременно делают все мыслимое и немыслимое, чтобы помешать довести его до конца. Природа бесов, сынок, заключается в циничном истреблении логики, естественных причинно-следственных связей, доведения сущего до абсурда, бессмыслицы, ликвидации общепринятой границы между понятиями и, в первую очередь, правдой и ложью, порядочностью и бесчестьем, добром и злом. Бесы, сынок, никогда не стремятся однозначно к плохому или однозначно к хорошему. Они всегда стремятся к чему-то третьему, что вне нашего понимания. Бесы, сынок, существа иного мира. Да, принято считать, что они засланы к нам из преисподней, но я думаю, сынок, речь идет не о погублении человеческого мира как такового, а о некоей трансформации того, что принято называть душой. Может статься, сынок, homo sapiens как вид изжил себя и ему пришла пора измениться!
– Стало быть, они непобедимы? – спросил Илларионов.
– Я бы не стал этого утверждать, – вдруг выключил радио генерал Толстой, – но победить их можно только их собственным оружием.
P
Для Илларионова не являлось секретом, что существуют люди, для которых, в свою очередь, не является секретом будущее. Они провидят его настолько легко и естественно – живут в будущем? – что те, кому судьбой назначено жить в настоящем, вполне могут уловить смутное отражение будущего, наблюдая за этими людьми, как за некими подобиями зеркал, где изображение возникает и исчезает моментально, неожиданно и из ничего.
Примерно с этой же целью древнеримские авгуры наблюдали за полетами по небу – другому зеркалу будущего – небесных птиц. А иногда – ловили небесных птиц и уже предсказывали будущее по их теплым дымящимся внутренностям. Илларионов в свое время изучал орнитофутурологию – так назывался этот предмет. В основе учения авгуров лежало научно обоснованное и экспериментально доказанное египетским фараоном (бывшим жрецом птицеголового бога Гора) Нехо утверждение, что, безостановочно летая по небу, любая птица фактически по несколько раз на дню «проваливается» в «прорехи», «карманы», «окна» между настоящим и будущим. Оказавшись в будущем, птица каким-то образом запоминает местоположение «прорехи», «кармана», «окна» – Нехо свидетельствовал, что для птиц они выглядят как яркие оранжевые пятна – и стремится вернуться в свое время. В так называемом Папирусе Гора Нехо подробно описал собственное (под руководством Гора) превращение в сокола, полет в будущее и обратно. По всей видимости, Гор «пробросил» Нехо в XX век, потому что на месте стоящего посреди пустыни святилища Гора Нехо увидел ровный Нил (Суэцкий канал), огромных белых крокодилов со спинами, как у дикобразов, и трепещущими на иглах цветами (корабли с флагами на мачтах).
Простые птицы, если верить авгурам, как правило, залетали в будущее не столь отдаленное. Добыча птицы-путешественницы была делом довольно сложным. Специальные наблюдатели держали (каждый определенное число) кружащихся в небе птиц в поле зрения. Важно было не пропустить момент исчезновения птицы во временном «кармане», равно как и момент ее возвращения. Затем обученный стрелок «срезал» птицу легчайшей стрелой, но обязательно так, чтобы она легла на мраморный стол гаруспика еще живой. По содержимому желудка вернувшейся из будущего птицы уже другие жрецы-гаруспики определяли виды на урожай (полон или пуст желудок), вероятность ведения в этом месте военных действий (редкая птица отказывала себе в удовольствии поклевать мертвечину), возможность грядущих наводнений и прочих стихийных бедствий.
Лекции по орнитофутурологии читал сухой, седой, как птичье перо, армянин с пронзительными птичьими черными глазами и длинным птичьим же носом-клювом. Он рассуждал о птичьих делах, как если бы сам был в прошлой жизни пострадавшей от гаруспиков птицей. По его мнению, внезапные необъяснимые появления в неожиданных местах отродясь не водившихся там птиц были вызваны смещениями в небесах оранжевых пятен, в результате чего птицы возвращались не в свое время и не в свое место. Так, к примеру, бразильскими таможенниками в 1947 году прямо над крышей склада конфискованных товаров был расстрелян… птеродактиль, определенно вознамерившийся спикировать на машину, перевозящую скот. Знаменитый фильм Хичкока армянин-орнитофутуролог считал пророческим.
Илларионову запомнились его слова, что если обычным людям – тем же авгурам и гаруспикам – сходят с рук проделки с бессловесно и не по своей воле узнающими будущее птицами, то знающим будущее людям определенно не сходят. Эти люди как бы (естественно, совершенно об этом не думая) мстят за растерзанных на мраморных столах птиц, совершая нечто подобное с другими людьми.
«Человека, знающего будущее, – доходчиво объяснил армянин, – следует избегать уже хотя бы потому что, как свидетельствует «Критика чистой магии» – а нам нет причин ей не верить, – человек, знающий будущее, входит в доверительные отношения с человеком, желающим узнать будущее, только в том случае, если он по своим каналам уже получил информацию, что век спрашивающего ущербен. Чем меньше осталось жить его визави, тем охотнее рассказывает он ему о будущем, тем большее число тайн открывает».