Колодец тьмы
Шрифт:
— Владыка Пустоты, — прошептал Гарет.
— Я ощущаю в себе ее магическую силу. Наверное, точно так же женщина ощущает внутри зародившуюся жизнь. Во всяком случае, мне так представляется, — в экстазе продолжал Дагнарус. — Эта сила еще совсем молода, но с каждой секундой она возрастает и становится крепче.
— Вам она понадобится, чтобы уйти от преследований господина Мабретона, — мрачно заметил Гарет.
Дагнарус громко рассмеялся.
— Он пошел по ложному следу. Теперь он и его солдаты находятся где-нибудь на полпути к Тиннафе!
Принц зевнул и потянулся.
— Боги! До чего же я устал! Пойдука к Вэлуре, прилягу на часок.
Дагнарус оглядел свои руки в латах и черный нагрудник.
— А как же я буду спать во всем этом? Правда, доспехи удобны; я едва ощущаю на себе их вес. Они кажутся частью меня, как кожа или ногти. Но нельзя же таскать их на себе днем и ночью!
— Ваш брат Хельмос и другие Владыки носят магические кулоны, дарованные им богами, — сказал Гарет. Он тоже был жутко утомлен, но спать боялся. Едва Гарет закрывал глаза, как видел принца корчащимся в священном огне. — Когда Владыкам требуются доспехи, они дотрагиваются до этих кулонов и произносят молитву.
— Сомневаюсь, чтобы мне сейчас помогло обращение к богам, — сдержанно улыбнулся Дагнарус. — Или я должен помолиться Пустоте? — в раздумье спросил он.
Гарет вздохнул и покачал головой.
— Нет, ваше высочество. Пустота, как и боги, ничего не дает просто так. Вначале Пустота требует дань, потом исполняет просьбу. Вы отдали ей свою душу. Пустота приняла вашу жертву и сохранила вам жизнь, дала эти доспехи и заключенные в них магические силы.
Гарет внимательно пригляделся к доспехам. Они служили Дагнарусу как бы второй кожей, причем прозрачной. Гарет видел ребра грудной клетки принца, кости, мышцы, сухожилия. В центре нагрудника, прямо над сердцем, находился врезанный в металл знак. Знак был простым — он состоял из символических изображений четырех стихий. В центре чернела точка. Она была темнее самих доспехов, темнее ночи.
Гарет указал на знак пальцем, боясь коснуться доспехов.
— Взгляните сюда, ваше высочество.
Дагнарус наклонил голову, вгляделся.
— Узнаю его! — тихо воскликнул он, зачарованный увиденным. — Я видел его, когда... когда умирал. Посреди пламени вдруг появилось черное колесо и начало вращаться перед моими глазами. Что это означает?
— Это — древний символ Пустоты. Четыре кружка изображают четыре стихии. А в центре — Пустота. Дотроньтесь до этого знака и пожелайте, чтобы доспехи исчезли, — посоветовал Гарет.
Дагнарус повиновался. Доспехи исчезли. Принц и Гарет с удивлением увидели, как доспехи, словно жидкость, просочились внутрь кожи Дагнаруса, блеснув темными капельками и став частью его крови. Сейчас на принце были белые одежды, надетые им еще утром для церемонии. На шее висел круглый кулон. Вырезанный из цельного камня, кулон блестел и переливался в лучах заходящего солнца, словно бриллиант, только был не прозрачным, а иссиня-черным. На боку у принца висел Кинжал Врикиля, удерживаемый волей владельца и силой магии.
Дагнарус удовлетворенно посмотрел на кулон и кинжал и презрительно сощурился на белые одежды.
— Забавный будет у меня вид, когда я поеду по дороге, принаряженный, точно невеста к свадьбе! А вот и наш врикиль! Что ты узнал про эльфов?
— Они потеряли наш след, мой господин, — ответил Шакур и поклонился, не сходя с седла. — Я ждал, спрятавшись в Пустоте, и видел, как они пронеслись мимо. Никто из них даже не догадался посмотреть по сторонам. Они были уверены, что схватят вас на дороге.
— Глупцы! — сделал презрительный жест Дагнарус.
Он с любопытством посмотрел на седельные сумки Шакура.
— Никак ты захватил смену одежды?
— Так уж случилось, мой господин, — ответил Шакур.
Развязав сумки, врикиль извлек оттуда кожаную блузу, рубаху из тонкого шелка и шерстяные облегающие панталоны. Вид одежды разочаровал принца.
— Так одеваются богатые лавочники. И все же придется довольствоваться этими тряпками, пока я не куплю себе что-нибудь получше. А чем это они запачканы? Откуда коричневые пятна?
— Это кровь, мой господин, — невозмутимо ответил Шакур. — Вы приказали мне скрыть убийство. Я решил, что лучше не оставлять следов, и закопал тело. Одежду и вещи убитого я взял с собой, намереваясь продать их где-нибудь.
— Сильвит, — позвал Дагнарус. — Возьми эту одежду и выстирай ее. Заодно прикинь, сможешь ли подогнать ее мне по фигуре.
Шакур поднял забрало, обнажив лицо с мертвыми глазами. Он держал окровавленную одежду, ожидая, когда эльф ее возьмет.
Лицо Сильвита сохраняло бесстрастие, но он отступил на шаг назад.
— Брось одежду на землю, — велел он врикилю, не собираясь приближаться.
— Подойди сам и возьми, — криво усмехаясь, сказал врикиль.
Сильвит не двинулся. Нос эльфа недовольно сморщился.
— Не подойду. От тебя исходит запах гнили и зловоние смерти!
— Сильвит, это существо зовут Шакур, — пояснил Дагнарус, которого несколько забавляла стычка между его слугами. — Он — порождение Пустоты и служит мне, как и ты, — добавил принц уже жестче.
Сильвит низко поклонился.
— Да, я служу вам, ваше высочество. Я предан вашему высочеству и, полагаю, неоднократно это доказывал. Но я не стану служить этой жалкой подделке под священную жизнь.
Лицо Дагнаруса вспыхнуло от гнева.
Гарет схватил принца за рукав и торопливо зашептал:
— Ваше высочество, если вы цените Сильвита, не заставляйте его делать то, чего он никогда делать не будет! Эльфы уважают смерть и с почтением относятся к умершим. Они считают, что души умерших переходят в иную жизнь, лучшую, нежели наша. Для них невыносима сама мысль о духе, насильно заточенном внутри мертвого тела.