Колокол Джозефа
Шрифт:
Ежонок оказался прав — в беду попал старый толстый крот. Шесть крыс пытались связать его веревками. Рядом рыдали три кротенка, их сторожила седьмая крыса.
Старый крот отбивался свободной лапой от веревок и рычал:
— Мерзавцы! Не пойду я, это самое… ни к какому Лисоволку!
Трех друзей еще никто не заметил.
— Мы с Мэриел займемся теми, кто держит старика, — шепнул Дандин ежонку. — Справишься с тем, кто держит малышей?
Не отвечая, Шари подбросил овсяную лепешку и с силой метнул ее. Удар пришелся точнехонько в челюсть, и крыса рухнула без
— Готово, Дандин.
Крысы повернулись и уставились на маленькую компанию. Дандин пробормотал:
— Шари, надо было подождать моего сигнала. Теперь нам не застать их врасплох.
Они подошли к крысам, и Мэриел крикнула, обращаясь к крысиному вожаку:
— Убери свои грязные лапы от крота! Вожак посмотрел на мышку и усмехнулся:
— А ты что тут делаешь, детка?
Чайкобой взвился в воздух, и вожак тяжело осел на землю, выплюнув сломанный зуб.
На шее у вожака висел костяной свисток, и он дунул в него. Раздался пронзительный звук, но прежде чем вожак успел свистнуть второй раз, старый крот мертвой хваткой вцепился в него и свалил на землю. Мэриел и Дандин понимали, что к крысам скоро подойдет подкрепление, и бросились на врагов:
— Рэдво-о-олл!
На Дандина ринулась большая крыса, он опрокинул ее на землю, вырвал из лап копье и принялся колотить поверженного врага древком. Мэриел захлестнула лапы другой крысы Чайкобоем, та запуталась в веревке и грохнулась на песок. Шари вскочил на спину третьей крысы и как следует огрел ее твердой, как камень, лепешкой.
Но вот прибыло подкрепление: из-за холма выбежало крыс десять, если не больше. Мэриел крикнула Дандину и Шари:
— К малышам! Быстро!
Все четверо — Мэриел с Дандином, ежонок и старый крот — окружили малышей и выставили навстречу подступающим крысам копья. Мэриел вертела веревку так, что ни одна крыса не могла подойти близко. Шари размахивал подобранным мечом и страшно рычал. Опрокинутые на землю и избитые крысы начали подниматься.
Вожак с выбитым зубом, чуть пошатываясь, стоял в стороне и вытирал с подбородка кровь.
— Ты еще пожалеешь, что встала на пути Хвастлина из шайки Нагру!
Крысы, у которых были луки, уже прицеливались. Дандин покачал головой:
— Вот видишь, Шари, что получилось? Нельзя действовать, пока не разберешься в обстановке.
Предвкушая легкую расправу над маленьким отрядом, крысы медленно приближались. Шари перепугался не на шутку:
— Не так уж и весело быть воином! Похоже, нас сейчас убьют!
Мэриел понимала, насколько ежонок прав. Но в отчаянных ситуациях и действовать надо отчаянно.
Выхватив из-за пояса Дандина кинжал, она сжала оружие зубами и бросилась вперед, расчищая себе дорогу Чайкобоем. Крысы не ожидали такой яростной атаки. От ударов Чайкобоя несколько лучников свалились и сбили с лап других крыс. Их стрелы вонзились в землю неподалеку, а Хвастлин уже во второй раз за какие-то полчаса испробовал на себе оружие Мэриел. На сей раз удар пришелся в живот противника. Вожак разинул пасть и согнулся пополам. Никто не успел и глазом моргнуть, как Мэриел подскочила к вожаку, приставила кинжал к его горлу и крикнула:
— Не шевелитесь, или этот подонок умрет! Нападавшие замерли, а Хвастлин завопил:
— Замрите! Гриндж, займись ею!
Гриндж отлично стрелял из лука. Пока все остальные крысы стояли неподвижно, он натянул лук и приготовился выстрелить. Хвастлин тяжело дышал, кинжал прикасался к его горлу. Хриплым голосом вожак приказал:
— Убей ее, если она хоть на волосок сдвинет кинжал!
Дандин с облегчением вздохнул. По крайней мере, это хоть какая-то передышка.
— Странно, разве так надо сражаться? — спросил Шари и внимательно посмотрел на Дандина. — Ну и что сейчас должен делать настоящий воин?
— Воин должен научиться терпению. Стой и жди, а если кто-нибудь шевельнется — действуй!
— Приветствую побежденного Лисоволка! Урган Нагру быстро пригнулся, и миска, которой метили ему в голову, разлетелась на мелкие кусочки, ударившись о дверь Банкетного Зала. Лисоволк направился к Сильваморте, которая на этот раз швырнула в него большой подсвечник.
— Когда-нибудь я вырву твой ядовитый язык! — угрожающе прорычал Лисоволк. Добравшись до стула, он плюхнулся на него и зубами стал вытаскивать из лапы занозу.
Крысиная шайка сидела во дворе. Некоторые крысы зализывали раны, другие утоляли жажду вином из изрядно опустевших кладовых замка.
Стащинг, который делил орехи в меду со своим приятелем Вреднозлобом, взглянул вверх:
— Немая барсучиха! Да ей и не нужно говорить! Она прибила восьмерых наших и десяток просто раскидала по сторонам! Она размахивала чуть ли не целым деревом! Вон сам Урган Harpy скачет на трех лапах, как подбитая жаба. И это та самая барсучиха, которая тут из себя няньку разыгрывала!
В разговор вмешался Флангор:
— Как думаете, что сейчас поделывает Лисоволк? Щелеглаз отставил кружку с сидром и фыркнул:
— Ха, будто ты не знаешь Нагру, приятель. Он же не успокоится, пока кости беглецов не высохнут на солнце. Старина Урган будет охотиться за ними до тех пор, пока они все до единого не попадут к нему в когти. Ну а потом все знают, что произойдет, верно?
Все крысы, которые слышали это, содрогнулись. Они знали, что именно Нагру делал со своими врагами.
Щелеглаз был прав — Нагру готовился к охоте на беглецов. День близился к концу, Лисоволк сидел и, морщась от боли, сгибал и разгибал раненую лапу. Из волчьей шкуры на его спине все еще торчали занозы. Сильваморта бесстрастно наблюдала его мучения.
Лисоволк сердито буркнул:
— Ну, что уставилась, пучеглазая? Займись делом — пойди принеси мне вина!
— Сам пойди да принеси, — ответила лисица, презрительно скривив губы. — Расскажи-ка лучше еще разок, как тебя отмутузили старая барсучиха и выдра!
— Черта с два! — воскликнул Harpy и с ненавистью взглянул на жену. — Небось они давным-давно уже сдохли! На них живого места не оставалось — все было утыкано стрелами! Если бы меня не ранили, я бы догнал их и содрал шкуры, чтобы принести тебе и показать!