Колокол Джозефа
Шрифт:
Шари стоял как зачарованный, уставившись на бесчисленное множество украшений, позвякивающих на мундире фельдмаршала.
— Ух ты! Настоящий живой воин! За что же вы получили все эти медали?
Мельдрам выпятил грудь и слегка подмигнул Шари:
— За битвы, мой юный ежик! Все эти бляхи заслужены: вот — за Восточную кампанию, а эта большая звезда — за подавление мятежа горностаев. Ха! Что и говорить, они получили по заслугам! А видишь эти разноцветные полоски? Они за то, что я отбросил армию ласок на север. А вот этот серебряный щит — за то, что убил змею.
Зайчонок по имени Опушечник прошептал Мэриел и Дандину:
— Старый добряк наш дядюшка Мэл. Понимаете, мы его племянники и знаем его с самого детства. Он сам делает эти медали и награждает себя, но только когда действительно их заслуживает. Старик — отличный вояка и настоящий франт.
Ферп указал на западный холм:
— Хур-р-р, не останетесь ли, это самое… на ночлег в нашем скромном жилище? Отдохните, милости просим! Отобедайте с нами!
Мельдрам водрузил на голову треуголку и, просунув уши в дырки, приказал отряду построиться:
— Отдыхаем! По правде говоря, очень мило с вашей стороны. Люблю празднества, знаете ли.
Жил Ферп внутри холма. Его нора, любовно выложенная камнем и укрепленная деревянными балками, казалась такой прохладной после палящего солнца. Ферп был главой кротовой общины. Он подал гостям чашки, наполненные медовым напитком с морошкой и диким ячменем. Зайчата Опушечник, Долинник, Туманохолм и Лозинник восхищенно осматривали пирог, украшенный лебедой, и салат из одуванчиков. Мельдрам Великолепный выбирал на мундире место для очередной награды:
— Хм, две крысы убиты и шестнадцать побеждены. Так-так. Может, сделать так: две серебряные крысы на черном фоне и шестнадцать желтых нашивок? Туманохолм, налей-ка этого напитка моему приятелю Шари.
Зайчонок небрежно отдал честь:
— Есть, дядюшка Мэл! Фельдмаршал высоко вскинул уши:
— Как ты обращаешься ко мне? Ты на службе, Туманохолм! Ты обязан обращаться ко мне как к главнокомандующему, а не как к дяде. В наказание будешь чистить мои медали до отбоя. Ты знаешь, что по уставу ко мне надо обращаться «cэp» или «фельдмаршал». Следующему, кто назовет меня дядюшкой Малом, я уши оторву.
Ферп предложил своим спасителям переночевать, и они с радостью согласились, хотя немного погодя Мэриел и пожалела о своем решении. Повсюду спали кроты. Они сопели и храпели, пели и разговаривали, бродили во сне туда-сюда. Жилище стало невероятно тесным. Мэриел и Дандин, осторожно переступая через спящих, пробрались к выходу. Они решили спать на свежем воздухе.
Они обошли вокруг холма, удивляясь тому, как искусно замаскированы среди камней и кустов входы и выходы. Дул легкий ветерок, и сухим песком заметало следы, ведущие к дому Ферпа. Мыши набрели на отдыхающих под звездным небом Ферпа и Мельдрама — они тоже выбрались из переполненного дома. Так они и сидели вчетвером на теплом песке, тихонько обсуждая события дня минувшего. Ферп поведал Мельдраму о том, что творится в стране, и тот ужасно расстроился:
— В Южноземье уж слишком много стало этих проклятых крыс! Пока
Мэриел кивнула и сказала:
— Конечно, мы пойдем с вами. После того что случилось сегодня, мы с Дандином сделаем все, чтобы освободить страну от этих мерзавцев.
— Это не так-то просто, — вмешался Ферп, покачав головой. — Вы видели только несколько, это самое… бандитов. А их больше, чем листьев в лесу! С такой армией не справиться.
Мельдрам фыркнул:
— Вздор! Воюют не числом, а уменьем.
— Не торопись, — поддержал Ферпа Дандин. — Вряд ли мы остановим эту шайку, если бросимся на них очертя голову и погибнем. Может, нам стоит быть немного поосторожнее и сначала все разузнать получше?
— Разумеется! — сказал Мельдрам, раздраженно поводя ушами. — Я как раз это и собирался сказать. Осторожненько подберемся к врагам, а когда настанет время — разобьем их наголову!
Мэриел заметила, что Мельдрам вот-вот обидится. Она положила конец обсуждению, потянувшись и сладко зевнув:
— Думаю, пора спать — мы все сегодня здорово устали.
Мельдрам расстегнул пуговицы на мундире:
— Конечно! Сначала поесть, потом поспать, а затем действовать! Есть, спать и сражаться — именно в таком порядке — вот мой девиз.
Старый заяц улегся на землю и тут же заснул.
Мэриел, Дандин и Ферп целый час терпели его оглушительный храп, а потом тихонько перебрались на другую сторону холма. Старый крот засунул в уши пучки травы и сказал:
— Хур-р-р! Даже отсюда слышно, как, значит храпит старина Мельдрам. Он бы получил большую медаль за храп, будь такие медали!
Дандин лежал и думал о своем друге Сакстусе — аббате Рэдволла, о Дарри, Рафе и других приятелях, о матушке Меллус и Симеоне. Как поживают они в Стране Цветущих Мхов? Ему вдруг ужасно захотелось оказаться дома. Потом он стал думать о Мэриел — самой лучшей мыши в мире. С ней он делил радости и тяготы путешествий, последний кусок хлеба и глоток воды, вместе они шли по лесам и горам, находили новых друзей и дрались с врагами везде, куда их забрасывала судьба.
Дандин улыбался во сне. Это была его жизнь, и он не умел жить иначе.
ГЛАВА 7
Было поздно. В аббатстве горели свечи. Их теплый мерцающий свет мягкими отблесками ложился на столы, в углах Большого Зала притаились тени. Отец Сакстус обмакнул в чернила гусиное перо и приготовился писать. На столе перед ним лежал длинный пергаментный свиток. Рэдволльцы сидели молча, забыв о еде, и слушали Джозефа Литейщика, который рассказывал им о своем сне: