Колокол Джозефа
Шрифт:
Кротоначальник покачал бархатистой головой:
— И что же это все значит?
Джозеф пожал плечами, а Сакстус промолвил:
— Это значит, что Мартин все объяснит в свое время.
Джозеф направился к аббатству.
— Хорошо, что ты сказал, Сакстус, — ответил он, — потому что я помню только несколько строчек, все остальное — как в тумане.
Аббат осторожно увел разговор в сторону — он-то знал, что, если Мартин сказал, все выяснится в нужное время. Он поднял лапу:
— Джозеф, я так люблю слушать твой колокол!
В теплом вечернем воздухе веяло благоуханием цветущего сада. Над землей плыл густой, сильный звук бронзового колокола Джозефа — он призывал всех оставить дела и пожаловать в Большой Зал на обед.
Во все времена аббатство Рэдволл слыло обителью дружбы и славилось добротой обитателей и фантастическими обедами. Сакстус вошел в Большой Зал. Лучи солнца проникали сюда через украшенные витражами окна и всеми цветами радуги расцвечивали скатерти на накрытых столах. За столами сидели и старики, и молодежь — гул голосов поднимался к самому потолку. Проголодавшиеся звери охотно обсуждали яства, а повара и их помощники толпились с подносами, уставленными всевозможными лакомствами. Зайцы — Тарквин и его жена Хон Рози с двенадцатью зайчатами — даже ушами шевелили от удовольствия.
Слепой Симеон, старый травник, и матушка Меллус, самая старшая барсучиха в Рэдволле, сели рядом с Сакстусом, Джозеф тоже уселся неподалеку, — все они были добрыми друзьями. Два ежика тащили поднос с горой свежевыпеченных лепешек. Джозеф склонился к барсучихе:
— Какой восхитительный аромат! Мои любимые ежевичные лепешки с кленовым сиропом!
На серебристой морде барсучихи появилась улыбка.
— Знаешь, я испекла их специально для тебя, хотя, надо признать, пахнут они действительно неплохо.
— А уж на вкус — и говорить нечего… — заметил Сакстус, разворачивая салфетку. — Впрочем, я забыл прочесть благодарственную молитву.
Он зазвонил в маленький колокольчик, который Джозеф сделал специально для стола. Все разговоры смолкли, в Большом Зале воцарилась тишина. Аббат торжественно встал, откашлялся и начал:
Счастливым быть — не мудрено,Нам счастье жить судьбой даноИ с другом трапезу делить,Есть хлеб и эль прохладный пить.Свою молитву сотвори -Природу-мать благодари!Все громко сказали «Аминь!», прозвенел маленький колокольчик, и долгожданный обед начался.
Что это был за обед! Все, что подавалось на стол,
Аббат увидел, что Джозеф откинулся на спинку стула.
— Что же ты, Литейщик? — спросил он. — Есть не хочешь, что ли?
— Сакстус, когда мы поговорим о моем сне?
— Сначала поешь, а потом и поговорим. Всему свое время
Обед продолжался до тех пор, пока малыши не начали зевать. Вскоре их отправили спать.
Закатные лучи освещали гобелен с вытканным Мартином Воителем, висящий на стене Большого Зала. Сакстус вдруг почувствовал, что зря встал со стула: его охватило какое-то странное чувство, словно время остановилось. Золотистые пылинки лениво танцевали в лучах солнца, и в этой почти осязаемой тишине рэдволльцы сидели будто фигуры, навеки застывшие на какой-то картине. И вот Сакстус как бы со стороны услышал свой голос — он звучал очень громко, так громко, что слышно было в самых дальних уголках Большого Зала:
— Друзья, я хочу вам кое-что сказать. В последнее время наш Джозеф Литейщик часто думает о своей дочери Мэриел и ее друге Дандине. Увы, уже больше года мы ничего не знаем о наших друзьях. Думаю, Джозеф способен помочь нам ответить на эти вопросы. Прошлой ночью он видел во сне Мартина Воителя.
Но Джозеф ничего не слышал, голос аббата доносился до него как невнятное бормотание. Сакстус закончил, и все устремили взгляды на Литейщика — он сидел выпрямившись, глядя на гобелен с изображением Мартина, его губы шевелились, словно он разговаривал с кем-то невидимым. В зале потемнело, лучи заходящего солнца пробивались через высокое окно и очерчивали силуэт Джозефа. Сакстус вспомнил строки:
Луч солнца вспыхнет за холмомВ тот предзакатный час…Солнце зашло.
Зажгли свечи и факелы. Джозеф встал и огляделся:
— Слушайте, я расскажу о словах Мартина Воителя.
ГЛАВА 5
На холмах, где росли кусты, было прохладно. Мэриел, Дандин и Шари спокойно закусили отобранными у ласок припасами. Они даже вздремнули на моховом холмике, слушая песню жаворонка, которую заглушали жужжание пчел и стрекот кузнечиков. Дандин услышал какой-то шум. Он вскочил и насторожился:
— Похоже, где-то дерутся и рычат. Мэриел щелкнула по носу спящего Шари:
— Ну-ка прекрати храпеть! Вставай и скажи, что ты слышишь.
Шари насторожил свои чуткие уши и сразу определил, в чем дело:
— Похоже, кто-то мучит крота. Видите вон тот большой холм — третий к югу? Кричат где-то там.
Маленькая компания, не раздумывая, бросилась на помощь. Мэриел приготовила Чайкобой, Дандин достал кинжал. Шари глубоко вздохнул и, подкидывая вверх две лепешки, устремился за своими друзьями.