Колокола Бесетра
Шрифт:
Он переступает с квадрата на квадрат, такой же сосредоточенный, как и другие больные. Чуть дальше стоит велотренажер, и какой-то усач, не замечая ничего вокруг, яростно крутит педали.
Могра боится, что и его водрузят на этот аппарат. Только бы не сегодня.
Его отводят еще дальше от м-ль Бланш, и он оказывается перед деревянным колесом, которое нужно крутить с помощью рукоятки.
— Нет, не левой рукой, а правой…
Его ладонь кладут на рукоятку.
— Крутите… Не бойтесь сделать усилие…
Он ищет глазами
Когда Могра везут назад, он весь в поту, и виноваты в этом не столько процедуры, сколько невероятное волнение. Если бы все зависело от него, если бы у него было на это право, он бы ни за что сюда не вернулся.
28 февраля: «Инициалы».
Пижама у него шелковая, слева на груди вышиты инициалы. Могра ее стесняется и, отправляясь в гимнастический зал, старается поплотнее запахнуть халат.
Ненормальную жизнь ведут не они, их бедность не является каким-то исключением. Составляет исключение и безнравствен именно он, а также все, кто живет вместе с ним как бы вне общества, и в первую очередь люди вроде братьев Шнейдер.
Но у него ведь со Шнейдерами нет ничего общего. Почему же он выбрал их сторону? Не предательство ли это?
Весь вечер Могра не по себе. Такое же настроение у него и на следующее утро, когда он слушает колокола, которых не слышал уже много дней. Но они-то звонили каждый день. А вот он стал невнимательным и равнодушным. И Могра делает в книжке еще одну запись: «Игольное ушко».
Это относится к временам аббата Винажа, голос которого и сейчас различается даже среди хора, особенно по его манере говорить, благодаря которой слова проникают не в голову, а прямо в сердце.
— Удобнее верблюду пройти сквозь игольные ушки, нежели богатому войти в Царство Божие [7] .
7
Евангелие от Матфея, 19, 24.
Но что ему Царство Божие, если он в него больше не верит? Так уж и не верит? Откуда же тогда это чувство вины и удовольствие, с которым он дожидается теперь своей очереди и даже пропускает других вперед?
Здесь Могра не на своем месте, здесь он чужак.
Но его место и не в отеле «Георг V» и не в арневильском замке. Где же оно?
Его часто охватывает тоска по улице Дам, но не из-за Марселлы, о ней он не жалеет, а из-за утраченной радости есть и пить кофе со сливками у стойки бистро, жадно разглядывать витрину колбасной лавки, время от времени доставлять себе маленькое, но такое долгожданное удовольствие.
Но когда он жил на улице Дам, то только и думал, как бы оттуда вырваться!
Где же разумный, справедливый уровень? В какой момент человек перестает замечать запахи, звуки, распускающиеся почки?
А старички во дворе — они любуются почками? Разве все эти мужчины и женщины, что ковыляют от одного гимнастического снаряда к другому, не озабочены одной лишь жизнью, которой снова наполняются их мускулы?
Разумеется, отдельные люди, достигнув определенного возраста, бросали все и становились отшельниками или обрекали себя на суровую дисциплину и бедность монастыря.
Но Могра их остерегается, он не верит ни в святых, ни в людей, посвятивших себя добрым делам.
Он не может снова стать простым редактором в своей газете. А руководя ею, он не может вести жизнь, какую ведут его сотрудники, и ездить в метро…
Вторник, 26 марта. Ему и в голову не пришло, что он здесь уже больше месяца. Друзья вспоминают о нем, собравшись, как обычно, в «Гран-Вефуре».
Бессон уже, должно быть, сообщил им, что он выздоравливает, и рассказал, сколько силы воли требуется для восстановления функций.
Чтобы у него появилось желание поправиться как можно скорее, они прислали ему меню очередного завтрака со своими подписями.
Они не понимают, что означает для лежащего здесь человека читать перечень блюд, которые подают людям где-то в другой жизни.
Раковый суп по-нантски Рулет из лосося с устрицами Пирог Монгла с рисом и телятиной Салат из латука с трюфелями Мороженое по-королевски Посыльный принес это меню, отпечатанное на хорошей бумаге, и Могра, которому стало очень стыдно, не показывая м-ль Бланш, рвет его на мелкие кусочки.
А Лина каждый день приезжает и уезжает на «Бентли», с шофером в ливрее за рулем.
Разве его не охватывает порой раздражение, когда он вспоминает о шумной жизни, которая кипит за пределами больницы?
Через два дня Могра соглашается, чтобы у него в палате поставили телефон.
Якобы на случай, если жене нужно будет с ним поговорить. Она сама попросила его об этом.
— А вдруг однажды вечером я увижу, что не смогу на следующий день тебя навестить?
Аппарат стоит на ночном столике. Он им не пользуется. Это лишь еще один символ.
Глава 13
Первый вторник апреля. Друзья снова собрались в «Тран-Вефуре», а его место все еще пустует. Наверное, есть и другие отсутствующие, так как сейчас пасхальные каникулы. На сей раз никому не пришло в голову прислать ему меню.
Быть может, один из них внезапно поинтересовался:
— А кстати, где Рене?
Другой добавил:
— Станет ли он когда-нибудь таким, каким был прежде?
Интересно, что ответил на это Бессон?
В записной книжке все еще попадаются пустые страницы. На них теперь нет даже буквы «Л».