Колокола (сборник)
Шрифт:
Но такое случается всего лишь несколько раз на протяжении целой жизни. Забудешь, а мир в тебе до тех пор, пока то ли в радости, то ли в печали не распахнет он снова перед тобой таинственные свои двери и ты опять откроешь великую бессуетность каждой травинки, листка, воды, неба.
Над рекой стелился туман, покрывал противоположный берег неровными клочьями. Зыбкий свет солнца таял, дремал, цепенел.
Юлька знала, как зовется этот туман. У него было название: одиночество. Влажные, чавкающие берега — одиночество.
Она повалилась на влажную землю, зажмурилась и стала тихо-тихо шептаться с землей.
«Ты вечная, живая, большая», — сказала Юлька земле.
«Вечная? Нет. Со временем я погасну и превращусь в атомы».
«Но ведь это, не значит — смерть!.. Может, я тоже погасну. Может, я тоже превращусь в атом. Атом — значит Вселенная. Я буду рядом с тобой... Ты умная, ты родишь живое. Деревья, траву и людей с живыми сердцами. Ты не родишь машин».
«Верно. Я-то рождаю людей. А они рождают машины... Хорошее и дурное — ты же, девочка, все это знаешь — рождают люди».
«...Мудрая, ледяная, влажная, теплая... Отвечай по правде!»
«Ладно, — сказала земля. — Пойди-ка и поговори с Груней. Она старше тебя, она тебя, Юлька, на смех подымет. Ты успокоишься».
«А разве это возможно, — спросила Юлька шепотом, — поговорить с Груней?»
«Нет. Пожалуй что нет... Нельзя. Есть много разных слов, о которые ты расшибаешь голову, Юлька!.. Нельзя, нельзя».
«А кто придумал слово «нельзя»? — сурово спросила Юлька. — Это и другие, холодные, жесткие? Кто наградил их, мертвые, биением, похожим на биение живых и лживых сердец? Ты?!»
«Нет, конечно, — ответила ей земля. — Это тоже сделали люди».
«Зачем? Какие?»
«Обыкновенные. Но разве можно жить, Юлька, без слова «нельзя»... Давай подумай: расскажешь Груне, она, пожалуй, не удивится. Однако ведь не пришла же она к тебе, не жаловалась тебе, не распахнула перед тобой душу!»
«Вокруг — ни кошки, ни лодки, ни человека, — ответила Юлька. — Так сделай, пожалуйста, чтобы рядом со мною хоть появилась кошка!»
«Да будет тебе, — ответила ей земля. — Будто кошки купаются в реках... Уж будто люди приезжают за город в такую плохую погоду, чтобы купаться и загорать...»
«Дорогие земля, трава, дерево, сделайте так, чтобы хоть кто-нибудь промелькнул вон на той дороге. Я буду смотреть на дорогу, и пусть на ней сейчас же покажется человек!.. Такой же, как я, как Груня...»
Меж темных сосен замаячила точка — отчетливая в светлой пыли... Не точка это, а человек, человек! Ура-а! Человек!.. Он идет и свистит.
Подошел к берегу, недоброжелательно глянул на Юлькины, скрытые под водой ноги, отвернулся и принялся раздеваться. Остался в плавках, кинулся в реку, поднял фейерверк брызг, окатил лицо и волосы Юльки.
— Прошу
— Валяй. Подумаешь!
Он поплыл по реке кролем в противоположную от нее сторону. Юлькины ноги стали синеть от холода. Зубы защелкали. Она спряталась за деревьями, вытерла ноги, обулась. Пожалуй, надо бы уходить. Пора... да и сидеть здесь, собственно, негде, на этой чавкающей земле, что ли?
Она села в траву неподалеку от мальчиковой одежки и притворилась, что отжимает волосы. И вдруг ее шибануло запахом шоколада... Его спецовка была насквозь пропитана шоколадом.
Быть такого не может! Может... Еще как может! От его спецовки резко пахло цикорием и какао.
А шоколадный малый уже возвращался к берегу, он плыл кролем. Ступил на землю, сдвинул брови и снова сердито глянул в сторону Юльки.
— Пожалуйста... Если хочешь, я могу тебе дать полотенце!
— Да нет! Зачем тебе себя беспокоить?
— Чудак! Какое ж тут беспокойство?
Он взял у нее из рук полотенце, подхватил по дороге свою спецовку.
Вернулся, тщательно отряхнул полотенце и отдал его сидящей на траве Юльке. Она незаметно понюхала полотенце... Так и есть — шоколад!
— ...Скажи, пожалуйста, а ты... настоящий?.. Теплый? — спросила Юлька.
— Не особенно теплый, конечно. Я, признаться, продрог, как собака...
— А можно мне до тебя дотронуться?
— А знаешь, я, между прочим, сразу заметил, детка, что ты с «приветом».
Осторожно протянув вперед руку, зажмурившись, она, не дыша, дотронулась кончиками пальцев до его бровей, ресниц, глаз... Нос был холодным. От речной свежести.
— Ха-ха-ха!.. Если хочешь, валяй еще! — сказал шоколадный мальчик. — Не возражаю, не возражаю... А ты, между прочим, какого года?
— Мне восемнадцать лет.
— Здорова врать!
— А отчего ты так шоколадом пахнешь?
— Не твое дело. Хочу и пахну.
Перед нею был настоящий мальчик. Живой. Грубиян.
— Я, понимаешь, тоже озябла... Руки сильно озябли.
— Ну так, может, сунешь их мне за пазуху? Валяй. Я в твоем полном распоряжении.
— Чего-о-о?
— Ничего. Я тоже озяб... А веду себя, как положено.
— Озяб? Ну так вот что, — сказала Юлька, — пойдем к нам в дом и напьемся чаю.
— А у вас здесь что?.. Садовый участок?
— Приличный участок, — кивнула Юлька.
— А твоя мама в какую смену?
— Все больше в ночную... Она почти всегда работает по ночам. Говорит, что люди делятся на дневных и ночных... Мама — ученая. Кибернетик.
— Может, скажешь еще, профессор? Ты, погляжу, действительно здорова врать.
— А что я такого тебе сказала?
— А то, во-первых, что ни один кибернетик не называет себя кибернетиком... Кибернетика — это подход к явлениям, усматривающий во всем обратные связи. Ясно?