Колонисты Пандоры
Шрифт:
— Всё так плохо, отец? Ведь мы понесём огромные убытки. Может, у нас есть ещё два дня?
— Нет, приказы имперского наместника не обсуждаются. Убытки мы компенсируем. Плохо, что наши планы по уходу с Пандоры откладываются на неопределённый срок, — Смирнов трудом сдерживался, чтобы не зарычать от злости и безысходности.
Столько лет подготовки, интриг, предательств и убийств пошли насмарку. Через пару лет можно восстановить потери, а ещё чуть позже и выйти на прежний уровень доходов. Но у него более не будет возможности собрать нужную сумму, дабы покинуть эту негостеприимную планету. Отчего хочется
— С утра контролируешь выполнение моего приказа, а далее занимаешься только одним делом. Забирай всех егерей и найди мне Ярослава Елисеева, того самого дикаря. Или убедись, что он погиб, и привези мне его голову.
— А если головы не осталось?
– В этом случае всё очень плохо! Саша, он ключ. Более подробная информация при личной встрече. Не подведи меня, так как от этого зависит и твоё будущее.
Глава 13
Месть
Останки двух боевых мехов замерли напротив друг друга на расстоянии 800 метров. Похожий на гигантское насекомое аппарат, с непонятным логотипом на боку, навечно остался в джунглях. Прикрывшись веером истерзанных взрывами бронещитов, он хищно задрал вверх четыре манипулятора с вздувшимися установками боевых излучателей.
Оружие меха пришло в негодность ещё во время рокового боя. А основной реактор, судя по потёкам застывшего металла, расплавился в момент гибели оператора.
Его противник с гербом империи Аратан на борту, застыл в степи. Этот мех походил на человекоподобного робота. В центре корпуса зияли сквозные дыры. Прыжковые ускорители взорваны. Помятые кассеты, так и оставшиеся пустыми после последнего ракетного залпа, развёрнуты в подобие изломанных крыльев.
Всё, что можно снять с погибших мехов, сняли очень давно. Судя по многочисленным следам плазменных резаков, были попытки разделать машины на металлолом. Однако сверхпрочные каркасы и толстенные бронеплиты, не поддались.
Оба меха на треть вросли в почву, заросли мхом, лианами и кустами степной колючки. По некоторым признакам они стоят здесь более двухсот лет. Что вызывает массу вопросов, так как колонисты с Земли появились на Пандоре гораздо позже.
Ночь по-прежнему царствовала в этой части материка, но это не мешало моему обновлённому зрению, разглядеть всё в подробностях. Так что я, практически сразу, обнаружил бугорок с торчащим из него ржавым куском металлолома. Именно под ним покоился пепел, оставшийся после сожжения родителей. На этом самом месте они погибли. Старик утверждал, что если бы не болт, попавший в двигатель квадроцикла, то у них были шансы добраться до джунглей и скрыться.
Только засевшая в останках меха, засада из молодых степняков, смогла их остановить всего в сотне метров от укрытия. Отец отстреливался и даже кого-то убил, но силы были неравны.
Конечно, дед убийство кочевникам не спустил. Сначала он попытался договориться со старейшинами степных кланов о выдаче убийц. Те отказались, не желая отправлять на верную смерть ближайших родственников. Кочевники попытались откупиться немалым количеством степного хмеля и мраморного мяса Кава. Наивные. Или они просто тянули время. Сейчас трудно рассуждать о произошедшем.
После этого несколько посёлков объявили степнякам войну. Два сезона общинники устраивали засады на группы степных охотников. Подрывался их допотопный транспорт при помощи фугасов и простеньких дронов. Также с воздуха шли беспрерывные атаки на кочевые стойбища и посёлки. Обид на степных бандитов у жителей фронтира хватало, поэтому идею отомстить поддержало немало людей.
В конце концов, партизанские методы, принесли плоды. Более того, общинникам удалось фундаментально проредить поголовье дикарей и оттеснить их вглубь саванны. Совет семей даже поменял лидера степняков, чей сын и возглавлял ту злосчастную засаду. В итоге деду отдали двух кровников. Тех, до кого он сам так и не смог добраться. К тому времени большая часть семей нападавших была вырезана, а остатки прятались по самым глухим уголкам саванны.
После этого с кочевниками был заключён «вечный мир», как обычно, нарушенный во время следующего охотничьего сезона. Короче, всё как обычно. Нормальная фронтирная жизнь. Однако в тот раз общинники решили воспользоваться моментом и просто вырезали всех степняков, до кого смогли дотянуться. Оставшиеся дикари вынуждены были скрыться в саванне. Ни о каких крупных набегах речи больше не шло. Иногда случались мелкие стычки, если отряды общинников забредали слишком глубоко в степь. Вот так были отомщены мои родители. Отчего мне не легче.
Немного постояв над их могилкой, я положил на бугорок две сорванные в джунглях орхидеи, и ещё раз внимательно оглядел местность.
— Ну и где ты дедуля запрятал свой схрон? — задаю себе очередной вопрос и начинаю рассуждать.
Значит, так. В могилу старик ничего прятать не станет. Закопать в степи или на опушке джунглей ценную бандероль, тоже не вариант. Любой сканер обнаружит схрон, даже на глубине в пару-тройку метров. Остаются останки мехов. От них до сих пор фонит. К тому же аномальное электромагнитное излучение, идущее от расплавившихся реакторов, не позволяет использовать сканеры. А это значит, схрон точно в одном из них или закопан рядом.
И в какой же именно груде металлолома, его искать?
Конечно, логичнее прятать в мехе, навсегда замершем в джунглях. Несколько сотен тонн композита и бронеплит, частично заросли местной флорой, ещё и эти вездесущие ползучие лианы. Там много мест, до которых трудно добраться. Да и раскапывать наугад почву, прорубаясь через корневые системы, то ещё удовольствие.
Нет, дед точно не станет пользоваться вариантом, напрашивающимся в первую очередь. Забравшись на глайдер, я направил его к меху и принялся кружить, выискивая какую-нибудь подсказку.
Нарезав десяток кругов, я уже хотел повернуть к джунглям, и в этот момент взгляд за что-то зацепился. Заглушив аппарат, соскакиваю с подножки и иду к месту на корпусе, где изображено граффити с серпом и молотом. Осмотрев помятые бронеплиты, прощупал все щели, трещины и сколы, но ничего подозрительного не обнаружил. Попытался просветить плиту насквозь. Но даже доведённая до 240 единиц сенсорная чувствительность, не позволила продраться сквозь восемьдесят сантиметров композита.
Ещё немного покрутившись, решаю, что придётся копать рядом с вросшим в почву остовом меха. Но замечаю глубокую царапинку, пересекающую кончик серпа и делающего из него стрелочку.