Колония на кратере
Шрифт:
Встревоженные этим обстоятельством, переселецы собрались на вершине Пика, чтобы иметь возможность наблюдать за всем, что происходило в открытом море, и продолжали здесь свои совещания. Только Питерс и Джонс должны были остаться у своих батарей, да Биглоу в качестве часового остался на своем сторожевом посту.
Однако, пребывание людей на голой вершине Пика имело ту невыгоду, что на столь возвышенном и совершенно открытом месте их было ясно видно с моря. Когда наши друзья поднялись на вершину Пика, вражеский флот был уже виден простым глазом, но не это тревожило в данную минуту Марка; он все свое внимание обратил на север, в сторону Рифа. Жена только что сообщила ему, что она ожидает нынче Юнону, а Боб объявил, что в той стороне моря он видит парус; направленная Марком в указанную точку подзорная труба не оставила более на этот счет никакого сомнения; да, то была «Дидона», и часа через два, не позже, она могла быть здесь. Положение было поистине критическое: была в опасности не только шлюпка и бедная Юнона, но это могло разоблачить и вход в потайную бухту, и путь к Рифу. Так как враг был еще далеко, на расстоянии более мили от острова, то Боб предполагал, что он еще успеет на «Бриджит» выйти в море и поспешить навстречу «Дидоне» с тем, чтобы оба судна могли продержаться на ветре до глубокой ночи и затем, смотря по обстоятельствам, или войти в Миниатюрную бухту, или вернуться вновь на Риф. За неимением другого средства Марк был готов согласиться и на это, как Ункус предложил вновь отправиться навстречу черной шлюпке, чтобы предупредить Юнону об опасности и сообщить ей то, что Марк найдет необходимым.
Однако, несмотря на то, что Марк, Боб и Хитон и все присутствующие отлично знали, что уроженцы этих южных морей проводят половину суток в воде и часто по несколько часов плывут в открытом океане, предложение Ункуса показалось всем самоотверженным. Но Питерс, отлучившийся ради необходимости быть переводчиком слов шурина от своего поста на батарее, стал уверять, что Ункус не раз переплывал громадные пространства, отправляясь от одного острова к другому, и что, явись в том надобность, он мог бы легко доплыть даже до Рифа, а не только до этой шлюпки. Другое соображение против было то, что Ункус не знал ни слова по-английски, а Юнона, как девушка чрезвычайно смелая и энергичная, увидя, что незнакомый ей индеец пытается взобраться в ее лодку, начнет, пожалуй, отбиваться от него своим багром. Бриджит, хорошо зная доброе сердце девушки, тотчас же опровергла подобное предположение: напротив, она была уверена, что Юнона, увидя выбившегося из сил в открытом океане человека, сейчас же поспешит принять его на свою шлюпку; кроме того, девушка эта была грамотна, — Бриджит сама когда-то учила ее читать, — и потому ей можно было написать записку с объяснением дела. На этом было решено. Бриджит пошла писать записку, а Ункус стал готовиться в далекий путь. Когда все было готово, Ункус сошел на берег моря, сбросил одежду и, запрятав в свои узлом подобранные на макушке волосы записку, пустился вплавь с привычною уверенностью и проворством.
Проводив Ункуса, Пэгги побежала вместе с мужем на батарею, где его присутствие было необходимо; а Марк, также провожавший юного индейца, вернулся на вершину Пика и с первого же взгляда убедился, что роковой момент уже близок.
В данную минуту главное внимание колонистов обращено было на Ункуса. Он уже выплыл из-под прикрытия прибрежных скал и благодаря необычайной чистоте и прозрачности атмосферы виднелся еще маленькою черной точкой на поверхности океана. Ветер был не особенно силен, и волны не слишком высоки, но океан все же океан, и даже во время полнейшего покоя с ним шутить нельзя.
Тем временем Юнона доверчиво приближалась к Пику, ловко пользуясь ветром. Ункус, с своей стороны, тоже не плошал. Поравнявшись со шлюпкой, он ухватился рукою за корму и, прежде чем Юнона успела заметить его приближение, одним прыжком очутился в лодке. Не успела она открыть рот, чтоб крикнуть, как он сунул ей записку с добавлением слова «Вульто», которое он произнес со всевозможным старанием.
Пока Юнона пробегала глазами записку, Ункус принялся поспешно убирать все паруса, так как это было первое средство скрыть свое присутствие от неприятеля. Как только Марк, с помощью своей зрительной трубы, увидал этот разумный прием, он невольно воскликнул:-Теперь все хорошо! — и с этим словами он проворно сбежал вниз, туда, где было всего удобнее наблюдать за движением неприятельской флотилии.
Глава XVII
Флотилия Ваальди представляла живописное и величественное зрелище: военные ладьи его все до единой были разукрашены с обычной пестротой, соответствующей вкусу индейцев. Перья, знамена, различные эмблемы войны, могущества и славы красиво развевались на носу каждой отдельной лодки. На индейцах были надеты самые богатые праздничные наряды. Боевой флот этот двигался в строгом порядке. Туземцы были уже очень близко, и, очевидно, неприступный вид острова приводил их в смущение.
Это было нечто совсем иное, чем остров Ранкокус; там всюду расстилалось пологое песчаное побережье, там можно было пристать и выйти на берег в любую минуту, а здесь море разбивалось о неприступную гранитную стену, на которой волны прибоя не оставляли никакого следа, кроме больших черных и влажных пятен от брызг и пены на скале. Ваальди, за которым зорко наблюдал Хитон, очевидно, раздумывал теперь, какое направление ему избрать и с какой стороны подступить к Пику.
Марку пришло на мысль дать всего хоть один выстрел из орудия; он рассчитывал, что необычайный грохот и раскат от выстрела, а главным образом разные отголоски горного эхо породят панику в войсках Ваальди. После непродолжительного обсуждения этого вопроса было решено испробовать это запугивающее средство. Боб Бэтс, которому прекрасно были известны те места, где страшные раскаты эхо были особенно гулки и оглушительны, принял на себя заботу навести орудие в надлежащую точку, чтобы произвести как можно больше шума и треска.
И вот когда Ваальди собрал вокруг себя, очевидно, для совещания, своих военачальников, раздался вдруг, как гром, оглушительный выстрел из орудия. Эхо подхватило звук выстрела, и раскат с страшным гулом начал отдаваться во всех утесах, скалах и ущельях острова; гремящие, как гром, раскаты с грохотом и шумом перекатывались с утеса на утес на протяжении более мили.
Пораженные внезапным ужасом, индейцы долгое время не могли притти в себя и понять случившееся, а потом вдруг со всех сторон поднялся крик: десятки голосов кричали разом, что эта скала заговорила грозным голосом, грозя погибелью им всем, что, очевидно, божества разгневаны на то, что люди дерзнули подступить к их избранным владельцам. И этот крик как будто был сигналом ко всеобщему бегству туземцев; казалось, что люди эти состязаются в том, кому из них скорей посчастливится избежать грозящей опасности. В продолжение более получаса был слышен только плеск весел, погружаемых в воду и подымавших клубы пены и мириады брызг неистовыми ударами по поверхности моря.
Успех выстрела был полный. Пока Марк и Хитон радовались благополучному исходу этого предприятия, с наблюдательного пункта Пика, где оставалась Бриджит, прибежал посол с известием, что «Дидона» приближается к острову и в настоящую минуту находится уже у северного прибрежья Пика. Теперь необходимо было немедленно выкинуть условный знак, по которому Юнона должна была узнать, можно ли ее судну войти в Миниатюрную бухту. Марк приказал тотчас же подать сигнал; на «Дидоне» тотчас же подняли паруса, и минут двадцать спустя она была уже у пристани.
Благополучное возвращение Юноны чрезвычайно обрадовало всех переселенцев; индейцы, очевидно, не видали шлюпки, и можно было рассчитывать, что они долго не вернутся к Пику, приписав каменный дождь и дым вулкана, неприступность скалы, а также и раскаты эхо, словом, все внешние эффекты места действию какой-то сверхестественной силы. Ункуса вновь сердечно благодарили, и он, чувствуя себя счастливейшим из людей, поручил своей сестре высказать это своим новым друзьям. Тем временем вся неприятельская армия уже скрылась в юго-западном направлении.
Однако, Марк был почти уверен в том, что если Ваальди останется на острове Ранкокусе, то не пройдет и полгода, как он снова возобновит свои враждебные попытки, а потому теперь же приходилось решить вопрос, что лучше: начать ли, пользуясь первым удачным шагом и суеверным страхом туземцев, наступательные действия и заставить их вернуться на их острова, или же продолжать укрываться за той таинственной завесой, которая скрывала их до настоящей минуты? Вопрос этот был решен скорее силою самих обстоятельств, нежели путем доводов и рассуждений. При тех условиях, в каких находилась в данное время колония, немыслимо было и думать о наступательных действиях. К тому же Ваальди располагал слишком многочисленным войском, чтобы его можно было атаковать какому-нибудь десятку смельчаков. Необходимо было дождаться хотя бы того времени, когда «Друг Авраам» сумеет поразить их зычным голосом своих орудий. Обладая таким внушительным судном, Марк не терял надежды не только разбить наголову Ваальди и заставить его вернуться на свои острова, но, быть может, и совершенно низвергнуть его и возвратить власть предводителя на островах Бэтто доброму и честному Урууни.