Шрифт:
Чернильный Паркер
Имена изменены, а все образы собирательные
Темно-синяя ручка Паркер – для тех, кто понимает. Знаете ли вы, что Паркером была подписана капитуляция Германии и Японии?
Паркер всегда был предметом роскоши, мечтой журналиста.
…Мой Паркер, увы, валяется на чердаке среди ненужных вещей, которые рука не поднимается выбросить. Чернила давно высохли. Да и кто в третьем тысячелетии
***
– …Ольга, я решила твои статьи послать на конкурс, – сообщила мне Валентина, редактор нашей газеты.
Еженедельник «Семь дней в Новосибирске» – последний романтик среди перестроечных изданий: газета героически специализируется на культуре города.
– Может, отправим цикл твоих музыкальных обозрений? Все-таки это наше ноу-хау, – советуется Валентина.
Вот уже почти год я работаю в этой газете, но все еще чувствую себя так, будто погулять вышла.
Я еще не набрала должной журналистской самоуверенности.
При чем тут конкурс «Лучший журналист года»? То есть причем тут я?
Хотя не боги горшки обжигают.
Прошлогодний конкурс неожиданно выиграла Лера, ведущий журналист нашей газеты и моя бывшая однокурсница. Победа Леры явилась полной неожиданностью для журналистской общественности: какая-то музыковедьма обскакала профессиональных журналистов!
Ей сразу прибавили зарплату в газете, чтобы не перекупили, не увели.
Но понятно, почему Лера не хочет больше участвовать в конкурсах. Переплюнуть такую победу психологически трудно. Вдруг злые языки скажут, ну и что нового она «внесла в развитие охоты» по сравнению с прошлыми достижениями?
…Кстати, это с ее легкой руки я пишу в газете, за что я ей страшно благодарна. Переехав из Томска, перебиваясь случайными публикациями, я очень нуждалась в деньгах. Встретив меня на улице и заметив на моей ноге рваный сапог, Лера пришла в ужас и решительно перешла к действию, то есть привела меня в свою редакцию.
Лера рослая, обаятельная, стильная, умеет многозначительно курить.
У нее ясный ум, острый язык, богатая эрудиция. Однако в последнее время она стала тяготиться необходимостью писать о музыке, рассчитывая спихнуть это неприбыльное и неблагодарное дело на меня. Поставив себе задачу стать настоящей «акулой пера», Лера срочно осваивает науку светской интриги и постигает секреты манипуляции читателем.
…Мы с Валентиной выбрали для конкурса мой цикл ежемесячных музыкальных обозрений за прошедший год.
В них я оттачивала не только музыкально-оценочные навыки, но и словесный стиль. Не сразу я нашла свою изюминку, не вдруг взяла правильный тон.
«…Чудо номер один – это явление народу Аркадия Шилклопера, всемирно известного валторниста. Хотя принято считать его джазовым музыкантом, Аркадий доказал, что валторна – идеальный проводник мировой гармонии. Вечное и современное, божественное и человеческое, лирическое и юмористическое – все доступно французской валторне, если она находится в руках Мастера…»
«Семь дней в Новосибирске», март 1997
Изъясняться лаконично и точно, просто и доступно, легко и иронично, якобы в угоду низкопробной публике, – означало предать все, чему нас учили в консерватории. Вот Лера уже победила в себе музыковеда, и я в какой-то степени шла по уже проторенной дороге.
«Новосибирского меломана весь месяц услаждали не только разнохарактерные сопрано, но и разнокалиберные басы.
Под воодушевленные домры и балалайки Русского академического оркестра … раздавался прекрасный голос Иосифа Кобзона со следами былой уверенности в завтрашнем дне, под скрипки и виолончели Камерного оркестра звучал баритон Александра Лебедева с арией Дон-Жуана, и Дмитрий Розенцвейг исполнил Концерт Хоффмайстера для контрабаса с оркестром».
«Семь дней в Новосибирске», февраль 1997
Так или иначе, но через год интенсивной практики в редакции «Семи дней» мне кое-что удалось. Нашлось, что послать на конкурс. Без особой надежды, впрочем.
***
– Ольга, тебя вызывают в пресс-центр за пригласительным билетом на Бал Прессы, – выглянула из своего закутка Валентина. – Только что позвонили. Похоже, ты что-то все-таки заняла. Беги прямо сейчас.
В пресс-центре выяснилось, что да, действительно, являюсь я номинантом на премию в номинации «Открытие года». Сообщили, что в этом году условия конкурса изменились: вместо одного первого места ввели много разных номинаций, ну и «Открытие года» – для таких салаг, как я. В каждой номинации четыре номинанта, сказали, а имя победителя сообщат только на празднике прессы. Такая вот интрига.
Страшно довольная, я прибежала в редакцию.
– Представляете, они сказали, что я в списке номинантов на «Открытие года»!
Однако почему-то никто не бросился меня поздравлять, – наоборот, все глядели на меня сочувственно и, я бы сказала, разочарованно.
– Оля, прости меня, пожалуйста, – виновато пряча глаза, проговорила Елена, референт редакции. – Тут твоя мама позвонила, и я ей сказала, что ты у нас – «Лучший журналист года» … Она очень обрадовалась… Извини.
– А с чего ты взяла? – вытаращилась я. – При чем тут «лучший журналист года»?
– Да тут Лера прибежала из пресс-центра, – она раньше тебя там побывала, – ура, говорит, наша Сквирская – лучший журналист года! Ну, а тут как раз твоя мама позвонила, я ее и поздравила… – растерянно объяснила Лена. – А ты всего-навсего «открытие года» …
– Не факт: там нас четыре номинанта, – моя радость испарилась без следа.
***
Валентина отпустила меня домой, чтобы я достойно приготовилась к светской тусовке. Поди на сцену придется вылезать…