Колояр. Дилогия
Шрифт:
— А Полина? — осторожно спросил я.
— Вышла замуж.
Ну, да. Ожидаемо. Что ты хотел? Ей уже все-таки двадцать четыре-двадцать пять.
— Надеюсь, не за этого придурка… как его…
— Нет, не за Колесникова, — понял меня мужчина. — Князь жестко отреагировал на мою просьбу, прижал хвост неугомонным слугам. Полину оградили от его назойливого внимания. Но дочка сейчас в клане Щербатова. Понимаешь, пришлось пойти на некоторые…уступки, за которые Полечка меня до сих пор ненавидит. Спасая последнее, чтобы не разориться окончательно, отдал дочку в семью Решетниковых.
— Кто такие?
— Глава семьи — владелец автозаправочных станций. Сеть большая, охватывает весь удел. Богатый дворянский род. Щербатов лично со мной разговаривал, дал обещание, что Полина будет под его присмотром, девочку никто
— Не знаю, что и сказать, — я вздохнул.
— Ничего говорить не надо, — вскинул голову Барсуков. — Трус я. Всегда малодушничал. И когда от Ставера отошел, дал слабину. И после, когда меня Щербатов давил, унижал. Против такой глыбы не попрешь. Или сам под ней погибнешь, или примешь условия.
— Зато вы живы, а не лежите на погосте, как мои родители.
— Разве это жизнь? — горько обронил Барсуков и осушил рюмку.
— Жизнь, — жестко ответил я. — Поверьте, Дмитрий Ефимович, я знаю, что говорю. Самая настоящая жизнь, пусть и тяжелая. Это мне можно упираться и бодаться со скалами, а вы правильно делали. Иногда такая стратегия приносит результаты. Что плохого видите? Ленька при деле, уважаемый человек. Полина нашла свою защиту. Рано или поздно она простит вас. Пока еще молодая, не понимает, что живые родители — это дар небес. Лучше пусть ненавидит, зато хотя бы вспоминает. Забвение — вот что самое поганое.
— Мальчики! — в дверях гостиной появилась Лидия Николаевна. — Прерву вашу эмоциональную беседу. Прошу к столу. Там и поговорим.
Главы 17, 18
Глава семнадцатая
Рука девушки с легкой дрожью потянулась к блестящему ключику, торчавшему в замке зажигания. Легкий щелчок — красный «Мазератти» едва ощутимо встрепенулся и сыто заурчал в предвкушении полета по гладкой поверхности трассы, когда ветер облизывает приземистую каплю автомобиля, несущегося вдаль. Мирослава фанатела от езды на новом авто, подаренном ей отцом на день рождения и в честь окончания Московского университета, где она училась на юриста-международника. Князь Щербатов готовил свою младшую дочь для каких-то важных проектов, и только поэтому она еще не была выдана замуж, как старшая Елена. Отец жестко отшивал всех посланцев-сватов, приезжавших не только с ближних городов вроде Самары, Симбирска. Из Ростова были, из Киева. Новгородские женихи всерьез сцепились из-за нее с петербургской аристократией. Смешно.
Мирослава, если честно, была рада, что папа так рьяно защищает ее свободу. Не хотела она замуж, не готова к качественно новым отношениям, где главой семьи автоматически станет муж. А там и родственники присосутся к их клану. Да ну их! Пока отец не пристроил ее к своим делам, надо наслаждаться свободой. А то разговоры в семье идут… Якобы скоро в Торгуеве появится представительство то ли британцев, то ли североамериканцев. Или немцы? Неважно. Вот и хочет отец поставить ее на главном направлении: отслеживать законность всех международных сделок. А в перспективе — слияние кланов и создание мощной корпорации. Так что своим тонким чутьем Мирослава поняла, кто будет ее мужем. Иностранец. Богатый граф или барон, или князь. Вариант неплохой, надо будет посмотреть, за кого начнут сватать. Но за недомерка она не пойдет. Ей нужен мужчина, способный обуздать излишне свободолюбивую барышню, каковой она считала себя, и не без основания. Шалость и своеволие девушки не нравились ее матери — княгине Валентине, впрочем, как и отцу, который немало помучился, прежде чем определил ее профессиональное направление. Дурочкой младшая дочь не была, и понимала, из чьих рук она ест хлеб. Кусать эту руку не стоит во избежание будущих проблем. Спасибо. Насмотрелась на тех, кто пытался строить из себя героя, общаясь с князем Борисом.
Дав короткий сигнал, Мирослава стронула «красную стрелу» с места, и подъехала к воротам, уже услужливо распахнутым охранником. Молодой парень даже козырнул шутливо, пропуская дорогущую тачку. Девушка даже не поглядела на него, целиком и полностью отдавший дороге и скорости. Тихий квартал,
У нее была любимая дорога, где она могла разгоняться до сумасшедших скоростей. Никакой полиции, дорожного патруля, дружинников. Только редкие встречные машины. Эта загадочная трасса вела в сторону заброшенного поместья Волоцких, земли которых через пару-тройку лет отец купит на корню. По правую сторону остались мрачные стены монастыря, в котором готовят бойцов-убийц, отмороженных на всю голову наемников; их учебный полигон и густой смешанный лес, где еще можно хорошо поохотиться. Кстати, там же угодья Морозовых, вспомнила Мирослава.
Она включила радио, поймала молодежную волну, на которой постоянно звучала бодрая современная музыка, и под битовые ритмы новой модной группы из Новгорода слегка надавила на педаль газа. Машина взревела и рванула вперед по шоссе. Только бы не пропустить поворот, где можно отвести душу. Яростный свист встречного ветра, влажные запахи прелого листа ворвались в салон.
Пролетающие мимо встречные автомобили казались размытыми разноцветными пятнами, и только так ощущалась бешеная скорость «Мазератти». Мирослава даже на спидометр не смотрела. Она чувствовала эту скорость всеми фибрами души. Дар, которым девушка владела, позволял ей чувствовать реальную опасность, которая может случиться. Что-то вроде радара, предвещающего проблему и угрозу для жизни. Добавьте сюда защитные руны, нанесенные артефактором по всему корпусу автомобиля, амулет на шее и магические кольца на изящных пальчиках. Главное, чтобы успел активироваться один из них, рубиновый, способный отбросить текущее время на одну минуту назад. Артефактор говорит, что и этого достаточно при должном умении и хладнокровии. Активация произойдет, если кольцо уловит смертельную опасность для носителя. Чудное колечко, подарок отца на семнадцатилетие, когда она стала обладательницей первой своей машины.
Поворот она не проморгала. Старый, никем не обновляемый указатель уныло сигнализировал о приближении имения Волоцких. Ладно, мне сюда и надо, — подумала Мирослава, сбавляя скорость. Под колесами захрустел гравий. Ничего, скоро опять пойдет асфальт, старый как шкура мамонта.
«Когда я стану хозяйкой поместья, — подумала девушка, — обязательно проложу здесь новую дорогу с качественным покрытием. И вырублю все эти чахлые кусты. Ох, небеса, как же здесь все заброшено!»
Картинки пейзажа за окном снова размазались, на этот раз в желто-красные кляксы. Осень завоевывала пространство, безжалостно убивая зелень деревьев и кустарников. Слева мелькнули перелески, пустоши, заросшие густой луговой травой. Сбросив скорость перед участком, где асфальт наиболее был поврежден, она внезапно отвлеклась и увидела по левой же стороне одиноко стоящую легковую машину черного цвета. Прямо возле развалин поместья Волоцких. Девушка нахмурилась. Это кто еще такой осмелился заявиться сюда? Кому приглянулись выморочные земли? Неужели нашелся покупатель?
С пронзительным визгом «Мазератти» развернулся на девяносто градусов, и оставляя черные следы на асфальте, помчался по заброшенной дороге к пепелищу. Тревога поселилась в душе Мирославы. Что бы не говорил отец, Щербатовы не являлись единственными кандидатами на покупку выморочных земель. Заинтересованных хватало. Да те же Морозовы… Тоже акулы добрые.
Машина дешевая, без опознавательных гербов. Значит, мещанин, простолюдин решил завернуть на пепелище. Молодой мужчина стоит, прислонившись к переднему капоту, и задумчиво глядит на развалины, попивая из бутылки пиво. Нарочито разогнавшись, Мирослава сделала широкий крюк и только потом подлетела к незнакомцу, резко дав по газам. Что-то пошло не так. Послышался глухой хлопок, машину повело влево. С трудом удержав на мокрой траве тачку, девушка остановилась и с недоумением заглушила мотор. Вылезла наружу, и первым делом посмотрела на свою любимицу. Обошла кругом и присела перед передним правым колесом, уныло обвисшем на ободе. В узком красном платье, обтягивающем ее статную фигуру со всеми соблазнительными формами, такое положение вызвало большие неудобства.