Колумб Австралии
Шрифт:
И тут Торрес — он сам это очень быстро поймет — делает непоправимую ошибку. Вместо того чтобы остановиться и постараться уладить дело миром, капитан альмиранты теряет над собою контроль, приказывает солдатам дать залп и переступает запретную черту.
Конечно, он имел в виду залп в воздух. Но кто-то из солдат — такие, увы, почти всегда находятся — ранит одного из туземцев. А другой чуть не в упор стреляет в вождя.
Кирос с корабля видит всю эту сцену, видит, что моряков и солдат начинают окружать пылающие жаждой мщения воины. И он отдает приказ — ведь другого выхода нет — произвести
Бамм! Эхо гулко разносит звук. Берег мгновенно, пустеет.
Теперь испанцы будут иметь дело с восставшим народом. Бельмонте, который тоже видел всю эту сцену, с горечью напишет: «Таков был конец тропы мира, за которую ратовал капитан».
Несколько дней спустя на острове начинается невиданное дотоле торжество: памятуя о том, что на Санта-Крусе чуть было не начался мятеж из-за того, что солдатам показалось, будто их собираются обделить добычей, Кирос громогласно наделяет угодьями и «правами» всех участников похода. А Г2 мая вновь собирает всех своих людей и держит перед ними речь.
Суть ее вкратце такова. Экспедиция приступает к великим свершениям. Пока это только начало. Бухта, богатая земля вокруг — лишь первоначальный плацдарм. Отсюда начнется исследование, и продолжится оно до тех пор, пока вся земля — Кирос свято верит, что он открыл Южный материк, — не будет нанесена на карту и здесь не будут установлены новые и справедливые порядки. Для того же, чтобы успешно совершить подобное деяние, для того, чтобы крепка была дисциплина и чисты помыслы, нужно, по мнению Кироса, учредить орден рыцарей Святого Духа. Девиз ордена: исследовать, умиротворять, населять, удерживать.
...Ночью на кораблях веселье. Везде яркие огни, ракеты взмывают ввысь, прочерчивая разноцветными огнями бухт/, гремит салют, всю ночь дробно стучат каблуки, звенят колокола.
Потом пехота под командованием Торреса высаживается на берег, занимает все дороги, опоясывая значительный участок земли. Под охраной солдат на берегу возводят хижину, церковь, посвященную мадонне из Лорето. Под зеленым куполом банановых ветвей и листьев устанавливают алтарь. Все три экипажа построены, каждый со своим знаменем. К месту торжества прибывает капитан. Слева от него — Торрес с большим крестом в руках, справа племянники несут штандарт короля. Звучит команда, гремят барабаны, раздается залп. Кирос опускается на одно колено.
— Слава и хвала всевышнему! — провозглашает он. Потом касается земли рукой и восклицает: — О земля, которую я так долго искал, о которой я так страстно мечтал, благословенна будь!
Шесть монахов несут крест. Его принимает Кирос и водружает у алтаря.
Но церемония еще не окончена. Вперед выступает . писарь, разворачивает свиток и медленно и торжественно читает, что во имя Иисуса Христа и святой девы Марии капитан Педро Фернандес Кирос в этих дотоле неизвестных широтах установил знак святого креста.
Город, который будет возведен, получает имя Нового Иерусалима. А весь материк Terra Austrialia del Espirito Santo, Южная земля Святого Духа.
Столь причудливое название обязано своим происхождением тому обстоятельству,, что Кирос хотел, чтобы в нем была упомянута также исконная земля правящих в Испании Габсбургов: Austria (нынешняя Австрия).
Заканчивается все чтением еще одного документа. В нем говорится о том, что данный материк становится навечно и навсегда достоянием испанской короны.
Документ подписывают. Раздаются выкрики: «Виват». Следует всеобщая месса. Потом начинается пир.
После сиесты Кирос объявляет о назначений 14 советников, начальника полиции и других должностных лиц из членов экспедиции. Все они клянутся в верности, положив руку на библию, в том числе и Прадо, которого Кирос не обходит вниманием. Единственный человек, который остается без чина и земли, — Очоа. Ибо Кирос считает, что он злоумышлял не против него лично — такое он бы простил, а против короля. Впрочем, и Очоа, если искупит свою вину, будет прощен.
Отменяются телесные наказания. Посланный в глубь острова патруль возвращается с целым стадом свиней. И с двумя мальчиками. Кирос хочет из них сделать переводчиков и миссионеров.
...Кирос был сыном своего века. И как отметит впоследствии один из его биографов: «Педро хотел одарить открытую им землю не только новыми растениями и злаками — хлопком, маисом, луком, горохом, фасолью, дынями, не только новыми видами животных, не только новым государственным устройством, но и истинной верой».
После праздников начинается работа.
Ничто не ускользает от внимательных взоров, все изучается, и исследуется, и заносится в дневники: привычки и образ жизни населения, их ремесла, орудия труда, структура их общества, расовые различия, или, точнее, все, что свидетельствует о смешении различных рас и, следовательно, о наличии различных миграционных волн. И тут же размышления о великих возможностях, которые представляют новооткрытые земли, обширные планы освоения идеальной гавани с прилегающими к ней землями, описания богатства, ласкающего взгляд, сверкающего всеми красками, благоуханного тропического леса, так щедро снабжающего местных жителей своими дарами, точное перечисление всей утвари местных жителей, перечень всего того, что они употребляют в пищу. С восхищением смотрит Кирос на прялки туземцев, с восхищением отмечает, с какой ловкостью здешние горшечники лепят из черной глины кувшины, чашки, миски.
«Их оружие, — запишет он, — луки и стрелы, дубинки и копья из тростинок, наконечники — заостренные, из дерева и кости. Многие островитяне носят чуть выше локтя браслеты из нитей или волокон; браслеты усеяны раковинами и довольно широки. Носят островитяне на запястьях и кольца, сделанные из крупных раковин. У женщин лица и плечи раскрашены, мужчины и женщины носят серьги.
Здесь дивный воздух, пряный, душистый, и каких только тут нет птиц! Едва восходит солнце, как они начинают свой концерт, и это великое наслаждение — слышать столь дивный хор. Здесь много бананов, кокосовые орехи висят буквально над головами, есть дикие фиги, сахарный тростник, есть хлебное дерево, на острове немало свиней, видели мы и корни ямса (хлебный злак), короче, здесь ничуть не меньшее разнообразие деревьев и растений, чем на многих других островах, которые я посетил во время своих плаваний».