Колумбы иных миров
Шрифт:
– Верно! – снова рассмеялся змей. – Помню, как-то рассс, потерял я сссвой пояссс. Иссскал, иссскал – нету нихххде! Лет триссста прошшшло, ушшш и позабыть уссспел – заглянул в один хххрам. Сссмотрю, висссит мой пояссс на ссстене, а людишшшки на него молятссся! Ну, я забирать не стал. Пусссть, думаю, тешшшатссся!
Гном не был столь щедр.
– Нет уж! Мы своё добро заберём! И золотое блюдо из храма тоже… – тут он вспомнил, что у храма нашёлся законный хозяин, – не возражаешь?
– Пожалуйссста! – пожал плечами змей. – Охота тебе тяжесссти таскать! Золото – оно весссит!
– Охота, охота! Нам, смертным, золотом пренебрегать не пристало. Идёмте скорее!
– Я ссс вами, – решил Кукулькан. – навещщщщу сссвой народецсс!.. только сссразу не покажусссь. Пусссть будет сссюрприсс!
Сюрприз удался на славу!
На свою беду,
Есть на свете вещи, которые ни у кого не вызывают ни малейшего сомнения. Все знают, что днём светит солнце, а ночью – луна, что лето обязательно сменяется осенью, что детей рожают женщины, что собака лает, а кошка мяукает… Это непреложные истины, знакомые каждому с самого детства. Вот так же и Текалипоку знал с детских лет, был абсолютно уверен: ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ХРАМОВЫХ ПОДЗЕМЕЛИЙ НЕВОЗМОЖНО – так уж они устроены. Опыт поколений его предков подтверждал этот факт безоговорочно. Многие, многие входили в сокровищницу – не выходил никто. До этого дня.
В богов Текалипоку не верил. В чудеса – тоже. Никакого рационального объяснения случившемуся придумать не мог – не до того было. Объяснения требовал… нет, не народ. Народ привык молчать, не раскрывать рта без дозволения. Главный противник Верхового ах-кина, халачвиник Кауакомек сразу ухватился за такой случай: как же это получилось, что жрец Кукулькана заманил в подземелье и запер своих божественных повелителей? Как?! – гневно вопрошал правитель. Как?! – вторили ему жрецы – многие, многие из них желали бы занять место Текалипоку. Как?! – ревел народ, уставившись на ненавистного жреца тысячами пар потерявших страх глаз.
Он попытался спасти положение – так утопающий в панике хватается за соломину. Он разразился гневной, истеричной речью, клеймил самозванцев, осмелившихся присвоить имя бога, каялся слёзно, что не распознал обман сразу, что побоялся разочаровать любимый народ и утаил ужасное открытие, а злодеев решил покарать сам… В какой-то момент Текалипоку показалось, что ему начинают верить…
Но тут произошло совсем уж невозможное. Бог, в которого жрец не верил, ЯВИЛСЯ.
ОН был огромен и страшен. Он выполз из храма, едва протиснувшись в двери. Его длинное тело извивалось кольцами в завораживающем танце, чешуя сверкала медью в кровавых лучах заката, вдоль хребта и воротником вокруг шеи топорщились яркие перья, грозное шипение вырывалось из разверзнутой пасти, оснащённой острыми ядовитыми зубами и жутким раздвоенным языком. Таков был змей Кукулькан… Но миг – и на месте чудовищного гада возникло двуногое существо исполинского роста, голое, лысое, с косым обрубком отливающей медью бороды…
Бог был ужасен во гневе своём. Бог проклял Текалипоку за вероломство и жестокость, унаследованные от предков, таких же жестоких и вероломных тварей…
…Спустя несколько минут у народа ица появился новый верховный ах-кин, а сердце прежнего трепетало, отсчитывая последние удары, на золотом блюде…
…– Ну что, прекрассно я ссс ним расссправилссся?! – Кукулькан дружески подпихнул Орвуда в бок, отчего тот едва не свалился наземь. Очень уж велик стал демон – чуть не с дерево!
– Слов нет! – ухмыльнулся гном. – Куда мне до тебя! Но не думай, я тоже старался как мог, имя твоё не посрамил, кого хочешь спроси!.. Кстати, когда это ты успел так вымахать? Вроде, с нас ростом был!
– Нравитсссся? – змей (к слову, он уже успел задрапироваться в красивые шерстяные одеяла местного производства) для наглядности встал и вытянулся во весь свой гигантский рост. – Мой любимый разсссмер! И впечатляет, и не ссслишшшком громоссстко! – и обернулся к Хельги. – Рекомендую для начинающщщих!
Демон вздрогнул.
– Нет, спасибо. Я пока не дорос морально.
– Можшшшет, ты и прафф, – легко согласился змей. – Общщщатьссся прощщще так, – он стремительно уменьшился до размеров простого смертного.
Общение продлилось заполночь. Во дворце халач-виника снова был пир, и проголодавшиеся боги, как истинные, так и самозваные, не устояли перед искушением отужинать.
Но на ночь не остались – Хельги взбунтовался. Ночевали под открытым небом, под звон местных кровопийц – зато на воле! Кукулькана с ними уже не было. Воспользовавшись привычной для глаз темнотой, змей отправился по своим божественным делам, скопившимся за сотни лет. А наутро ушли и они – подальше от надоевших мест.
Спросил
Записей я не вёл дней шесть-семь, так мне представляется. Сперва ленился, потом не до них было. За это время много всего произошло – перечислять не стану. Возможно, по прошествии лет, мне и захочется заняться мемуарами, но только не теперь!
Упомяну лишь, что мы свели знакомство с богом Кукульканом. Такое забавное имя! Энка у нас особым тактом не отличается, она так прямо ему и сказала: «Зовут тебя по-дурацки, прямо как орка!» К счастью, тот не обиделся (у него вообще очень хороший, уравновешенный характер). Сказал только, что «Кукулькан», это прозвище, полученное от людей ица. А, к примеру, люди инка, те, что остались в другом мире, называли его ещё хуже – Кетцалькоатль! Язык можно сломать! Нормальным не выговоришь, не то что раздвоенным! Энка так прямо и сказала: «Хрен редьки не слаще!» Она любит народную мудрость. Жаль, что сама умнее не становится.
Меридит спросила Кукулькана, как его назвали при рождении. Но он сказал, что уже не помнит! А ведь он считается молодым богом! Неужели и мне суждено дожить до таких лет, что собственное имя забуду? Вот ужас! Пока помню, надо, на всякий случай, записать где-нибудь в надёжном месте. Татуировку, что ли, сделать?
В Гильдии, да и вообще, в войсках, носить на себе собственное имя считается дурной приметой. Помню, когда мы ещё служили в пехоте, командование придумало выдать каждому бойцу жестяной медальон с его именем и прочими данными. Чтобы легче было опознавать трупы: у противника имелись боевые драконы, а после них понятно, что остаётся – угли одни. Сделано это было с благими намерениями – обеспечить достойное погребение, передать заработок осиротевшему семейству и всё такое… А что толку? После первой же атаки обнаружилось: трупы отдельно, на поле боя, а медальоны отдельно, в расположении тысячи… Впрочем, их (трупов) это не спасло. Хотя, как знать? Возможно, держи мы медальоны при себе, их (трупов) было бы больше.
Да, пожалуй, мне не стоит рисковать, ведь бессмертие моё пока не доказано. Безопаснее будет выбить имя на какой-нибудь крепкой скале, и сделать татуировку типа «забыл, как тебя зовут – отправляйся туда-то и прочти»…
…И зачем я поделился этой мыслью с родными и близкими? На смех меня подняли! Нет, что ни говори, смертным заботы демонов не понять! Надо было с Кукульканом посоветоваться!.. Эх, как бы мне от этой демонической напасти совсем избавиться? Ведь есть же способ!
Вот удивительная вещь! Когда я только начинал писать дневник – от одной мысли тошно делалось. А теперь привык настолько, что даже рад вновь взять его в руки. Пожалуй, мне его здорово не хватало в последние дни. Особенно в подземелье, когда я думал, что утратил все записи навсегда… Так что профессор Донаван своего добился. Я стал очень собранным и организованным. Надеюсь, он останется доволен.
Мы идём в северном направлении – так указал жребий. Движемся вдоль побережья, местами проходим у самой воды. Я собираю раковины моллюсков – удивительные! У меня уже около трёх десятков новых видов, и это, думаю, не предел. Примерно половину из них удаётся определить до семейства, но есть и совершено новые группы, не имеющие староземских аналогов. Характерная особенность здешних моллюсков – по-настоящему огромный размер раковин. И соответствующий вес. Меня спасает только их удивительная красота – иначе никто не согласился бы их тащить, а одному мне всё не унести… Но не буду больше о моллюсках, эта тема неисчерпаема…
Ночью на нас кто-то напал, с копьями и ножами. Мы кого-то убили. Были это не люди, другие твари, очень страшные на морду. Чего они от нас хотели, осталось невыясненным – раненых они забрали с собой. Трупы тоже. Днём нас не беспокоили. Что будет ночью – посмотрим.
Воевать со здешним населением неприятно – оружие у них смазано особым ядом из кожи древесных лягушек. Нельзя допускать даже царапины. Вон, Эдуарда задели ножом – Аолен еле справился. Говорит, отрава хуже драконьего серебра. Магией ночные твари тоже пользовались, но непрофессионально, так всякий умеет.
Сейчас мы ужинаем. Ильза испекла на камнях лепёшки. Не знаю, как другие, а я просто блаженствую. Туземная пища мне надоела до отвращения. То ли дело – родная, хорошая староземская лепёшка! Вру, не совсем родная. Мука-то местная, маисовая! Всё равно, вкусно.