Колыбель за дверью
Шрифт:
Радомир закончил говорить, налил сам себе чаю в кружку и замолчал, тихо прихлёбывая тёплый напиток.
– Паганини для шарманщика, – пробормотал Максим.
– Что вы сказали? – оживился Радомир.
– Вы сравнивали процесс познания свойств артефакта с шарманкой и обезьяной, а я продолжил вашу мысль. Кристалл этот, или Уникум, как вы его называете, для нашего мира всё равно, что Паганини для шарманщика. Невозможно заставить шарманщика исполнить каприс Паганини – он жёстко ограничен музыкальным механизмом, но сам маэстро мог бы написать пару-тройку простеньких мелодий для шарманки… Вы, учёная братия, считающая себя венцом развития
– Полагаете, я этого не понимаю?.. – Радомир не успел закончить, в его кармане зазвенел телефон: не мелодией, а простым электронным пиликаньем. Он вынул из кармана большую, толстую трубку Филипс – втрое больше, чем телефон подаренный Наташей Максиму, взглянул на номер вызывающего, пожал плечами и принял звонок: «Да, алло!», – а дальше – дальше его лицо изменилось, стало землистым, плечи поникли. Он выслушал монолог звонившего, ответил: «Хорошо, не волнуйтесь, буду» и пробормотал, отключив телефон: «Как же они узнали этот номер?». Потом вспомнил о Максиме.
– Мне нужно отъехать на пару часов. Максимум на четыре. Я оставлю у вас «Проводник»? – он кивнул на чемоданчик, мирно стоящий под стойкой для посетителей.
– Неприятности? – поинтересовался Максим.
– Ещё не знаю,.. вечером договорим, хорошо? – с этими словами Радомир одел свою тёмно-серую куртку и вышел из проката.
Глава 12
Наташа – День как год
Наташа, после звонка Максиму, решила пробежаться по хорошим магазинам и накупить для любимого подарков побольше. Её деятельная натура два года томилась в заточении и, вырвавшись на волю, ликовала. Энергия созидания переполняла девушку, а Максим стал доминантой мира, без которой свет потеряет радугу и обернётся в чёрно-белую грусть.
Наташа видела: Максим – человек не богатый. Ей хотелось побаловать любимого, окружить заботой, вниманием, доставить радость. Для начала Наташа позвонила на квартиру Картузову. Трубку сняла соседка.
– Роза Семёновна? Здравствуйте! Какие у вас планы на сегодня, это Наташа, нас Максим вчера познакомил – помните меня? – насела она на женщину с первых слов, не давая опомниться.
– Наташенька, здравствуй! Ну конечно помню! А ты что хотела?
– Я хотела Максиму сюрприз сделать, но у меня ключа от квартиры вашей нет.
– Я никуда не пойду, тебя ждать буду. Ты когда планируешь зайти?
– Вот спасибо! – обрадовалась Наташа. – Часа через два, примерно.
– Подъезжай, не волнуйся – я дома.
Первым магазином, куда зашла Наташа, был «Панасоник» на Московском проспекте. Наташа купила новый большой телевизор, видеомагнитофон и музыкальный центр, а так же мебельную стойку под орех в размер техники, с доставкой на квартиру Максима – договорилась через три часа. Продавцы были счастливы – такие покупатели заглядывали не часто. Девушка для полноты ещё прикупила половину коллекции их классики на компактах.
После покупки аппаратуры, Наташа зашла в одно общеизвестное госучреждение на противоположной стороне проспекта и провела в нём минут пятнадцать – вышла, улыбаясь, довольная визитом, и продолжила поход за подарками.
Вторым магазином стал «Спортмастер», где она приобрела две отличных куртки Коламбия: зимнюю и осеннюю, кроссовки Рибок, спортивный костюм, полдюжины футболок… Далее был магазин джинсовой одежды «Левайс», где Наташа взяла три пары джинсов, свитера, куртку, рубашки. Завершив вояж покупкой зимней и осенней обуви, она, заехала в мебельный магазин, присмотрела современный шкаф-купе из готовых, подходящий по размеру, с условием, что его привезут и соберут через два часа. Довольная собой, она села в такси, возившее её по магазинам, и поехала к Максиму на квартиру.
С Розой Семёновной они нашли полное взаимопонимание. Наташа тут же начала наводить свои порядки в комнате Максима – дверь он никогда не запирал, даже замка не было.
Она вынула и сложила всю его одежду стопками на кровати и диване, после чего безжалостно разломала весь его картонный «шкаф» и освободила место в спальне. Вскоре мастера подвезли новую мебель и собрали её за полчаса. Пока они работали, доставили аппаратуру и тумбочку. Всё было в стиле картузовского книжного шкафа под орех и комната приобрела совсем другой вид. Старому ореховому комоду нашлось место в спальне, между дубовым столом и тахтой. Наташа постелила на него красивую декоративную салфетку, поставила на неё старую Кузнецовскую фарфоровую вазу, найденную в книжном шкафу, а рядом примостился бронзовый рыцарь, одобрительно глядевший на перемены. Отслуживший своё Рекорд и кучу картона Наташа попросила вынести на мусоросборник, что было сделано.
После, деловая хозяйка разложила все вещи: и новому, и старому нашлось место в купе. Большинство из старья она безжалостно отправила в разряд ветоши. Крутки и рубашки развесила на тремпели, обувь расставила по обувным полкам и тут поняла, что у Максима нет головного убора. Она пулей сорвалась с места и через полчаса вернулась с красивой шапкой-бояркой из щипаного бобра, бейсболкой и парой спортивных вязаных шапочек. Всё! Любимый был одет и ему будет тепло. Как хорошо на душе!
Наташа позвала Розу Семёновну оценить перемены. Та так даже прослезилась:
– Как всё красиво, Наташенька, какая ты умница. Я так рада за вас!
Наташа чмокнула Розу Семёновну в щёку и тут же сорвалась на кухню – она решила приготовить Максиму солянку. Сама. Первый раз порадовать любимого мужчину своими кулинарными талантами. А готовила Наташа вкусно – мамина школа. Через два часа на плите уже стояла кастрюлька густой, наваристой солянки, сверху плавали маслины и лимонные дольки, а дух витал такой, что слюнки текли. Наташа позвала Розу Семёновну снять пробу и они вдвоём пообедали. По словам соседки, она «в жизни такой солянки не вкушала».
День для Наташи выдался длинным, насыщенным событиями, переменами, заботами – всем тем, что она так любила. На часах уже было пять и неугомонная девушка решила поменять старые выгоревшие шторы на новые. Сказано – сделано. В ближайшем магазине «Строймаркет» на проспекте Юрия Гагарина, были куплены финские льняные шторы, со светоотражающим слоем, замечательного сине-голубого оттенка и занавеска из тонкого бамбука, вместо тряпки, служившей дверью в спальню. Заодно она присмотрела толстые шерстяные накидки под шотландку в тон к шторам на диван и кресло. Через два часа всё это уже отглаженное и прикрученное заняло своё новое законное место в комнате.