Колыбельная для вампиров 4
Шрифт:
— Я так понимаю, в своих экспериментах ты больше действовал по наитию, чем следовал научной базе? — сухо сказал Палевский и оживление на лице Ника сменилось скепсисом.
— Научная база? В тиаране оказалось не так уж много полезной в этом плане информации. Видимо, основные материалы хранились в другом месте. К тому же отец исследовал влияние космоса на наш организм, потому подборка его материалов была довольно специфической. Практически мне пришлось заново воссоздавать генетику эреев и заодно исследовать геном нового вида.
— И всё равно, слишком
— Неужели? — прищурился Ник. — Напомнить, от кого ты получил базовые сведения по генетике или сам вспомнишь?.. Если всё ещё злишься на меня за прошлое, то так и скажи, — не дождавшись ответной реплики на свои слова, он холодно добавил: — Да, сегодня можно меня ругать за дилетантизм и излишнюю жестокость в проводимой селекционной работе. Я признаю свои ошибки, тем не менее ни о чём не жалею. Поставленную задачу я выполнил, ты не можешь отрицать этого.
Чувствовалось, что критика задела создателя вампиров за живое и он сердится. Ник помрачнел и забарабанил пальцами по столу. И что-то такое было в их ритмичном стуке, что вызывало невольную тревогу, наводя на мысли о кострах, лезвиях топоров и ножей, окрашенных кровью, и ужасе, скрывающимся в ночной темноте.
Чтобы его успокоить, Мари положила ладонь на запястье Ника, но он с раздражением оттолкнул её руку. Правда, он перестал барабанить, и она облегчённо вздохнула. Судя по тому же чувству на лице Рени, его стук действовал на нервы не только ей одной.
— Я не отрицаю твоих заслуг, но кто-то должен сказать тебе о допущенных промахах, — сказал Палевский. — Конечно, мне сложно представить начало твоих исследований, но непростительный дилетантизм на последних этапах исследований сказался на качестве вампирского генома в целом. Моим генетикам пришлось изрядно потрудиться, исправляя допущенные тобой промахи. Я уж не говорю о твоём уникальном подходе к выбраковке материала и как он сказался на психологическом здоровье новой расы.
Последняя фраза Палевского окончательно вывела Ника из себя, и так обиженного недоверием к его профессиональным качествам, как генетика.
— Крейд! Хорошо тебе сейчас рассуждать, сидя в кругу родных и близких, и критиковать мои действия! Разве можешь ты понять, что ощущал пятнадцатилетний мальчишка, заброшенный в дикий беспощадный мир, из которого исчезло всё, что было ему дорого? Иногда я думаю, что гораздо милосерднее с твоей… со стороны отца было бы оставить меня дома, где я мог бы спокойно умереть вместе со своими близкими, — сказал он, со странной горечью глядя на короля вампиров. — Ладно, забудь! Прошлое осталось в прошлом. К тому же мы уже обсуждали вопрос выбраковки. В нашу последнюю встречу ты убедил меня, что я неправ, потому не вижу смысла возвращаться к тому, что уже потеряло свою актуальность. Теперь к вопросу о дилетантизме. Да, большинство опытов проводились вслепую, в надежде на удачу, — ведь я мог рассчитывать только на себя. Согласись, я имел не очень многое для успешных экспериментов. В отличие от тебя, у меня не было под рукой ни квалифицированных
Палевский кивнул.
— Да, я не забыл об этом. Спасибо, что помог с оборудованием.
Ник возмущённо фыркнул.
— Понятно! Теперь ты уже не так остро нуждаешься в моей помощи, потому решил, что можно смело посылать меня к крейду? — язвительно заметил он.
— Почему же? — усмехнулся Палевский. — Твоя помощь будет далеко не лишней. Так что если есть желание, то присоединяйся к нашей институтской команде.
— Э нет! — воскликнул Штейн. — Мика, не смей переманивать мои кадры! Реази числится в моей команде и, поверь, у меня найдётся, чем его загрузить.
— А совесть у вас есть? — осведомилась Рени. — Может, вы сначала его самого спросите, чем бы он хотел заниматься? И вообще, Мике нужней помощь Ника. Ведь вопрос потомства по-прежнему не решён, — поддержала она мужа.
— Дорогая, ты права. Впрочем, как всегда, — улыбнулся Палевский и вновь развернулся к Нику. — Скажи, я правильно понимаю, что у чистокровных не часто рождались дети?
— Да, — подтвердил Ник. — Как правило, один или двое. Трое детей в браке с одной женщиной это уже подарок богов.
— Почему так мало? — огорчилась Рени.
— Это плата за более длинную жизнь. Средний срок жизни эреев составлял двести лет.
— О, это действительно немало!
«Двести лет? А какой у нас, то есть у вампиров срок жизни?» — мысленно спросила Мари. «Обычный человеческий. Во всяком случае, так раньше было. Правда, сейчас наметилась тенденция к увеличению». — «Слава богу!» — обрадовалась девушка, не заметив при этом, что Ник как-то странно на неё посмотрел.
— Значит, вы обходились без фениксов? — оживлённо спросила Рени и Палевский возвёл очи горе, удивляясь невежеству собственной жены.
— Естественно, мадам Рената, — вежливо ответил Ник. — Наши дети с рождения имели все признаки своей расы, включая родительский набор симбионтов. Всё же природа не случайно разделила нас на мужчин и женщин. Конечно, секс — это удовольствие, но за него нужно платить живым товаром. Это ваши фениксы являются извращением, потому что исключают из процесса воспроизводства мужчину и женщину вампирской расы, во всяком случае, как оно должно быть, и я считаю такое неправильным, — добавил он и выразительно посмотрел на Палевского, которому до сих пор не удалось выполнить его требование.
— Боже мой! Настоящие дети! Это же фантастика! — радостно воскликнула Рени и Мари даже немного обиделась на свою вампирскую матушку, которая с таким энтузиазмом восприняла будущих младенцев. «Можно подумать, что я у неё резиновая, а не настоящая», — сердито подумала она. «Хуже! — отозвался Ник. — Ты кукушонок в чужом гнезде». — «Кстати об этом! Когда ты расскажешь обо мне?» — «Я бы предпочёл вообще не рассказывать…»
— Ник, а вы что думаете?
— О, простите! Мариэль всю дорогу отвлекает меня вопросами.