Колыбельная для вампиров 4
Шрифт:
— Фу! При таком мизерном запасе высоты я уж думал, что будет два трупа вместо одного! — Штейн протянул руку, помогая Нику выбраться на крышу. — Как она? — спросил он, забирая у него неудавшуюся самоубийцу.
— Спит.
Штейн кивнул.
— Это хорошо, хватит с нас её фокусов.
— Идите за мной! — распорядилась Рени и направилась к комнате Мари.
Когда Штейн положил девушку на кровать, она накрыла её одеялом и, наклонившись, с нежностью коснулась губами бледного холодного лба. «Господи, спасибо Тебе, что не дал умереть
— Она точно не проснётся?
— Нет, мадам. Это не просто сон, это искусственная кома.
— Хорошо. В таком случае давайте спустимся вниз и продолжим беседу.
В гостиной, когда они расселись по своим местам, Рени на мгновение прикрыла глаза, а затем с таким выражением лица воззрилась на Ника, что он внутренне поёжился.
— Рассказывай! — приказала она со сдерживаемым гневом. — Рассказывай и будь ты проклят! Что такого ты сделал моей девочке, что она больше не захотела жить?
— Слово райделина, у меня не было злого умысла, когда я отправил Мариэль в гнездо Владислава, — ответил Ник и надменно выпрямился.
Больше он не чувствовал угрызений совести. «Жить ей или умереть решаю только я и никто другой», — подумал он и с холодным спокойствием глянул на пару, сидящую напротив. В этот момент он так походил на её мужа, что гнев Рени пошёл на убыль.
— Сколько ей было лет на тот момент? — спросила она уже более мирным тоном.
— Пять, — ответил Ник.
И он с видимой неохотой приступил к своему рассказу:
— Когда обнаружилось, что Риза беременна, некоторое время я не знал, что делать. В то время эмоции ещё не перегорели, и я без колебаний убил бы сестру, но жизнь научила меня предусмотрительности. На всякий случай я решил оставить её биоматериал, тогда и обнаружилась, что она на первой неделе беременности. Дети в нашей культуре занимали особое место и поднять на них руку, значило подписать себе смертный приговор. Мне ничего не стоило убить сестру, но я не мог убить её ребёнка. Поэтому я оставил всё как есть. Лишь перед тем, как мне стукнуло в голову выпустить Ризу на волю, я извлёк эмбрион и дорастил его в маточном репликаторе. Это была своеобразная страховка — способ держать её в узде, но и здесь я просчитался. Риза, узнав о дочери, заявила, что она ей не нужна. Правда, однажды она явилась ко мне и попросила её показать. При этом она не очень-то обращала внимание на дочь и всё больше расспрашивала меня о планах на будущее.
Если честно, то я был страшно рад, когда Мариэль родилась. Это уж потом, когда она подросла и я увидел, что она копия своей матери, у меня пошло отторжение. Фобия усугублялась, и я начал избегать девочку, что было довольно сложно. Стоило мне появиться на базе, и она каким-то чудом находила меня. Отвязаться от неё не было никакой возможности: как щенок, она повсюду бродила за мной. Я сдавался и некоторое время терпел её присутствие, но затем какой-нибудь жест, движение
Всё чаще оставаясь одна, Мариэль совсем притихла и понемногу начала чахнуть, потому я решил, что лучше отдать её приёмным родителям.
После зачистки в горах остались несколько диких вампирских гнёзд. Я хотел проверить, как идёт развитие вампирских признаков в ограниченной группе, о чём теперь сожалею. Нужно было их всех перебить. Но тогда я решил, что на свежем воздухе Мариэль быстрей поправится. Вдобавок мне казалось, что с сородичами ей будет лучше, чем с людьми. Они могли испугаться её необычных способностей и начать плохо к ней относиться. Не все же такие, как приёмные родители Михаэля.
Гнездо Владислава показалось мне самым подходящим пристанищем для Мариэль. Они забрались далеко в горы и были очень осторожны с людьми. Я счёл безопасным их местоположение, а поведение разумным.
Запустив пальцы в волосы, Ник вздохнул.
— Мне даже в голову не могло прийти, что они способны такое сотворить с маленьким ребёнком! Если бы я знал, что Владислав и его жена будут издеваться над Мариэль, я бы сразу оторвал им головы.
— В чём именно выражалось издевательство? — отрывисто спросила Рени. — Они её били?
— Не только. Они обращались с ней, как с криа… с рабыней.
— Они что, её насиловали?
— Да, — признался Ник. — В детстве Мариэль была рослой девочкой и выглядела старше своих лет.
— Хочешь сказать, что этот скот насиловал мою девочку с самого начала?
Ник промолчал и Рени побледнела. Видя, что она в полуобморочном состоянии, Штейн хотел её обнять, но она оттолкнула его руку.
— Я в порядке. Как долго это длилось? — продолжила она допрос дрожащим от ярости голосом.
— Долго. Я закрутился с делами…
— Мне не нужны оправдания! Сколько эти мерзавцы измывались над ней?
— Мариэль исполнилось пятнадцать, когда я…
— Что? Над моим ребёнком издевались целых десять лет, и ты об этом так спокойно говоришь? — прорычала Рени и, ощерившись, выпустила когти.
— Тихо-тихо! — Штейн сгрёб её в охапку. — Девочка, успокойся! Мика нас всех размажет по плинтусу, если с тобой что-нибудь случится.
— Томас! А если бы это был твой ребёнок? Что бы ты сейчас чувствовал? — воскликнула Рени, сверкая глазами.
— Очень надеюсь, что мне повезёт, и я не узнаю этого никогда. И всё же, Кошка, будь объективной! — воззвал Штейн к её разуму. — Не забывай, как воспитывали Реази. Он же с молоком матери…
— Кормилицы, — поправил Ник.
— Хорошо, с молоком кормилицы он впитал в себя, что ему не нужно ни о чём особо заботиться, для этого у него была куча слуг.
— Слуги слугами, но у моего отца не особо забалуешь, — поморщился бывший принц и, решившись, добавил: — Так что я с себя ответственности не снимаю. Да, это я виноват в том, что Мариэль к тому времени сошла с ума.