Колыбельная виски
Шрифт:
Мой телефон снова звонит. Тот же неизвестный номер. Я сбрасываю звонок.
— Слушай, чувак, я понимаю, она тебе нравится. Просто такие девушки, как она, хотят отношений. Они хотят обязательств и бла-бла-бла.
Дело в том, что с такой девушкой, как эта, я не возражал бы против бла-бла-бла.
Солнце медленно опускается за горизонт. Сегодня вечером сверчки начали стрекотать рано, и
Заканчиваю смывать краску с кисти и кладу ее сушиться на старую кирпичную подпорную стену.
— Ты закончил, сынок? — кричит Джон, перегнувшись через забор, поставив ногу на нижнюю перекладину.
— Да, думаю, да.
— Ну что ж, спасибо тебе за всю твою тяжелую работу. Это очень помогло нам с Бо.
Вытираю руки о штанину джинсов и уже направляюсь к своему грузовику, когда со скрипом открывается входная дверь. Ханна выходит на крыльцо в шортах для бега и майке, вытряхивая скатерть. Она улыбается, когда я останавливаюсь на нижней ступеньке крыльца.
— Выглядишь мило.
— Спасибо. — Она смотрит через мое плечо на мастерскую своего отца. — Краска выглядит неплохо.
— Спасибо. — Я прихлопываю комара. — Что ты делаешь сегодня вечером?
— Ничего.
Усмехнувшись, делаю шаг назад.
— Хорошо, я вернусь около восьми, чтобы забрать тебя.
— Что?
— Ты же сказала, что ничего не делаешь.
— Ну, я...
— Не-а, если не хочешь проводить со мной время, нужно научиться лгать, когда я спрашиваю, что собираешься делать. «Ничего» всегда означает «что-то с тобой», насколько я могу судить.
Ухмылка появилась на ее губах, когда она перекидывает скатерть через руку.
— Вау, буду иметь в виду.
— В восемь. — Указываю на нее пальцем.
— Видимо, да, — говорит она, прежде чем проскользнуть обратно внутрь.
20
ХАННА
— Куда мы едем? — спрашиваю я, когда мы мчимся по шоссе.
— Это сюрприз.
— Хм.
— И нечего тут хмыкать, леди. — Ной щиплет меня за ногу, и я отталкиваю его руку, наблюдая, как проезжаем мимо очередного съезда с шоссе.
— Ладно, итак, мы проехали Оберн... значит, это не вечеринка братства.
Его взгляд скользит по мне.
— Вечеринка братства? Серьезно? — Высокомерная ухмылка мелькает на его губах. — Я что, похож на парня из братства?
— Конечно, нет, так что... — Беру его под руку и кладу голову ему на плечо. — Куда мы едем?
— Терпение — это добродетель. Любая дочь проповедника должна знать это дерьмо.
— Вау, — смеюсь я. — Ты просто...
Все, что мне нужно и чего я хочу.…
Через несколько минут Ной съезжает с автострады и поворачивает направо, на двухполосную дорогу.
— Тебе понравится, — говорит он, постукивая рукой по рулю. — По крайней мере, я на это надеюсь, или поставлю под сомнение нашу дружбу.
Дружбу?
Мое сердце немного замирает, но выбрасываю это из головы.
Разве это так важно? Нет.
— Хм.
— Боже, ты и твое хмыканье...
Мы сворачиваем на грунтовую дорогу, и через полумили фары осветили большой знак «Посторонним вход воспрещен», прибитый к дереву. Ной, конечно же, проезжает мимо него.
— Хм…
— Снова?
Я указываю пальцем в сторону вывески.
— Там сказано, что посторонним вход воспрещен.
— Ага. — На его лице появляется легкая улыбка.
— И…
— Я неграмотный. Что ты говоришь там написано?
— Ной! — Шлепаю его по руке, позволив своей руке задержаться на его бицепсе на секунду.
— Да ладно тебе, деревенская девушка, только не говори мне, что ты не знаешь, что все, что тебе говорят не делать, стоит того, чтобы это сделать.
Откидываюсь на сиденье. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, пока мое сознание нашептывает мне, что это не очень хорошая идея. Глядя на Ноя, на все эти улыбки и татуировки плохого парня, я знаю, что куда бы он меня ни повел, это может закончиться ночью в тюрьме, но когда ты с Ноем Грейсоном, ну, ночь в тюрьме не кажется такой уж плохой идеей.
Мы поднялись на вершину холма, и он поставил грузовик на стоянку, заглушив двигатель.
— Приехали, — с усмешкой говорит Ной, распахивая дверь.
Через лобовое стекло я наблюдаю, как он обходит вокруг капота грузовика и подходит, чтобы открыть мою дверь. Не говоря ни слова, берет меня за руку и помогает выбраться наружу. Вокруг нас нет ничего, кроме поля и вереницы огней у подножия холма.
— Что мы…
Ной заставляет меня замолчать, приложив палец к моим губам. Меня так и подмывает ткнуть его локтем под ребра, но он переплетает свои пальцы с моими и ведет к задней части грузовика. Нас окружает та самая южная тишина: стрекотание цикад, жужжание самолета вдалеке.
— Хорошо, — говорит он, положив руку мне на талию и поднимая меня в кузов своего грузовика. — Обещаешь не кричать?
Нервный смешок срывается с моих губ.
— Ладно, не уверена, что мне нравится, как это звучит…
— Неа. — Ной подмигивает мне, перепрыгивает через борт грузовика, забираясь внутрь и садясь рядом со мной. — Но на самом деле, не кричи.
Он притягивает меня к своей груди. Пальцами пробегается по моим волосам, пока напевает мне в ухо, и как только я закрываю глаза и расслабляюсь, рев самолета становится все громче и громче. Я напрягаюсь, и Ной сжимает меня крепче.
— Все нормально.
Грохот становится таким громким, что я закрываю уши, а затем — вжух — мои волосы хлещут меня по лицу. Прямо над нами пронесся самолет, и воздух наполняется запахом реактивного топлива. Красная вспышка посадочных огней пронеслась над грузовиком, прежде чем шины заскрежетали по взлетно-посадочной полосе. Адреналин пронзает меня насквозь.
—Юх-хуууууу, — кричит Ной. — Вот это кайф! — Он крепче прижимает меня к себе. — Правда? Заставляет почувствовать себя живым?