Колыбельная виски
Шрифт:
— Ну, дорогая, перевернешься ты или нет, решать тебе… — Я включаю радио, позволив «Деревенской девчонке» в исполнении Black Sabbath эхом отдаваться в ночи, прежде чем нажать на газ. Веревка натягивается и медленно тащит ее за грузовиком. Увидев, что она ухмыляется, я прибавляю скорость, пока не разгоняюсь до двадцати миль в час. Поворачиваю руль, и стол отлетает в сторону. Я слышу ее визг, заглушающий радио.
Этой ночью все, что имеет для меня значение — она и ее улыбка.
23
ХАННА
Ветер
Когда грузовик останавливается, Ной открывает дверцу и выходит наружу. Я бросаю веревку и поднимаюсь на ноги, шатаюсь несколько шагов, пока не выравниваю равновесие.
— Вот теперь ты катаешься на санках, как деревенщина. — Ной кладет руки мне на бедра, и притягивает к себе, нежно целуя в губы.
Немного отстраняясь, прикусываю нижнюю губу.
— Итак, теперь ты можешь отвезти меня к себе домой.
Ной потирает рукой шею сзади, прежде чем взять веревку и обмотать ее вокруг предплечья.
— Там особо не на что смотреть.
— Мне все равно.
Вздохнув, он забрасывает в кузов грузовика веревку, а затем и стол.
— Ну, пожалуйста!
— Хорошо, но если Старик снаружи...
— Старик?
— Да, я не знаю его настоящего имени. Его так все называют, и он извращенец, так что просто не смотри ему в глаза.
Мы забираемся в его грузовик и мчимся через пастбище, перелетая через ручей. Внутри кабины все подпрыгивает.
— Ты не веришь в дороги, да?
— У меня есть грузовик, та, которому нужна дорога.
Пастбище переходит в грунтовую дорогу, и как только мы сворачиваем на нее, Ной резко поворачивает налево, на гравийную дорожку. На пути грузовика появляется козел, он остановился и уставился на свет фар. Ной сигналит, махнув рукой в окно.
— Давай, Марвин!
На одной стороне длинной подъездной дорожки стоит небольшой дом, двор завален покрышками и металлическими бочками, а мы останавливаемся перед маленьким домиком с белым сайдингом и зелеными ставнями. Ной глушит двигатель и тяжело вздыхает.
— Ага, он где-то там. Предупреждаю у него язык, как помело. Он просто старый…
— Все нормально, — уверяю я его, смеясь.
Как только он открывает дверь, со стороны двора доносится кряхтение и смешок. Когда я выхожу из машины и закрываю за собой дверь, то замечаю, как пожилой мужчина поднимается с садового стула и шаркает к сетчатому забору.
— Угу, угу, угу, — говорит он, прежде чем поднять банку пива. — У тебя подружка, да?
— Да, Старик. — Ной огибает машину, кладет руку мне на поясницу и ведет к парадному крыльцу.
—
— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, — бормочет Ной.
— Я был со своей изрядной долей дам, и им нравится, когда ты играешь с их клитором, ну, знаешь, теребишь дверной звонок старого доброго сатаны.
Прикрыв рот рукой, давлюсь смехом, пока мы поднимаемся на несколько ступенек к двери. Ной вставляет ключ в замок и распахивает дверь.
— Ладно, старина, спасибо за совет. — Ной практически вталкивает меня в темный дом.
— Ты будешь глубже, если сделаешь это сзади, как пудель в течку, а потом...
Бах. Ной захлопывает дверь и щелкает выключателем.
— Черт, я предупреждал.
Я хохочу.
— Он довольно забавный.
— Он безобидный.
Ной пересекает маленькую комнату, схватив банку из-под пива и пустой пакет из-под чипсов, выбрасывает их в мусор. Внутри дома довольно пусто, в гостиной только диван в цветочек и деревянный столик, а в углу гитара. Могу сказать, что Ной смущен потому, как он ходит вокруг, пытаясь прибраться в комнате, которая не нуждается в уборке, потому что это то, что всегда делала мама, когда нервничала или смущалась.
— Невесть что, но это мой дом.
— По-моему, здесь здорово.
Он самодовольно кивает мне. Я пересекаю комнату и беру его гитару, затем сажусь на край дивана и перебираю пальцами тугие струны.
— Знаешь, я хотела брать уроки игры на гитаре, но вместо этого играла на пианино.
— Боже, я бы с удовольствием играл на пианино. — Он садится, положив одну руку на спинку дивана и взъерошив кончики моих волос.
— Говорят, если научишься играть на одном инструменте, то нетрудно освоить и другие… — Я беру несколько нот.
— Ну, я никогда не учился играть на гитаре.
— Что?
— Я учился сам, поэтому не умею читать ноты.
— Как же ты сам научился этому? — Я вспоминаю о том, как он играл на сцене с такой легкостью, словно это было его второй натурой. Я тогда решила, что кто-то, кто так виртуозно играет, много лет учился этому.
Ной пожимает плечами.
— Я просто... слушал песни, которые мне нравятся. Действительно слушал и подбирал ноты.
— Вау, это впечатляет. — Сую гитару ему на колени. — Сыграй что-нибудь.
— Требовательная штучка, да? — усмехнувшись, Ной садится, поправляя гитару на коленях. — Что ты хочешь, чтобы я сыграл?
— Не знаю, удиви меня.
— О, перестань, ты не можешь так со мной поступить.
— Отлично, — говорю я. — Твою любимую песню. Спой мне свою любимую песню.
— Значит, теперь я еще и пою?
— Ага. — Наклоняю голову и улыбаюсь ему. — Это ты виноват, что у тебя такой красивый голос.
Его взгляд встречается с моим, Ной самодовольно ухмыляется, когда медленно наигрывает несколько нот.