Колыбельная виски
Шрифт:
Она проводит пальцем по моей щеке, и я отшатываюсь от ее прикосновения.
— Ты слишком скромный, ты это знаешь.
— Не могла бы ты уйти?
— Он завтра снова позвонит тебе. — Она пожимает плечом. — Это может изменить твою жизнь.
— А почему тебя это вообще волнует?
— Господи, ты мне нравишься с шестого класса.
— И что?
— Во всех великих любовных историях есть жертва.
Я стону, проведя рукой по лицу.
— Дейзи, в этом нет никакого смысла. И в чем твоя жертва?
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив,
И мне реально становится плохо.
— Черт, Дейзи… я... мне очень жаль. Спасибо.
Она делает маленький шаг ко мне, положив руку мне на грудь. Медленно приближается… Хватаю ее за запястье как раз в тот момент, когда она приподнимается на цыпочки и закрывает глаза.
— Просто поцелуй меня один раз, — она фыркает. — По крайней мере, это-то я заслужила, да?
Наклоняюсь и чмокаю ее в щеку. Она стонет.
— Вау. Ты действительно мудак.
— Дейзи, просто иди домой. — Беру ее за плечи и отодвигаю на шаг назад.
— Не забывай, откуда ты, Ной Грейсон. — Дейзи сердито смотрит на меня, когда делает шаг назад на мое крыльцо.
— О, не беспокойся об этом. — И я захлопываю дверь у нее перед носом, заперев на засов.
На полпути через гостиную, вытаскиваю телефон из кармана и пролистываю список принятых звонков, пока не останавливаюсь на номере без контактной информации. 615. Я набираю код города в Google. Конечно же, это номер из Нэшвилла.
Какого хрена?
Мое сердце колотится о ребра, адреналин хлынул в кровь. Это не может быть правдой. Оглядываю свой дерьмовый дом, перевожу взгляд в окно на дом Старика. Это просто невозможно…
Мой телефон звонит, отвлекая меня от бессвязных мыслей. Я даже не проверяю номер, просто отвечаю на звонок.
— Алло?
— Эй, — говорит Ханна. — Я... э-э... Я в тюрьме. Ты можешь… можешь прийти и забрать меня?
— Ты что? — Она точно меня разыгрывает. — Серьезно, где ты?
— В окружной тюрьме Рокфорда. Папа убьет меня, пожалуйста, забери меня.
— Черт. — В панике оглядываюсь в поисках своих ключей и, наконец, замечаю их на столе. — Хорошо. Я буду через десять минут.
Запах плесени и сигаретного дыма ударяет в меня, как мокрая тряпка, когда я вхожу в комнату ожидания тюрьмы. Мэри Энн, жена городского пьяницы Джебидии, сидит на стуле и читает «Нэшнл Инкуайрер». Она выглядывает из-за журнала, оглядывая меня с головы до ног, прежде чем поднести сигарету к губам. Не думаю, что здесь можно курить, но она была постоянным посетителем, и залоговые деньги Джеба, вероятно, оплачивали гонорар, по крайней мере, двум судебным приставам.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спрашивает одна из служителей из-за стеклянного окна.
Подхожу ближе, снимаю бейсболку и наклоняюсь к открытому окну.
— Ханна Блейк, — шепчу я.
— Кто? — Она сует жвачку в рот. — Я тебя не слышу.
— Ханна Блейк, — повторяю я чуть громче.
— Ханна Блейк, — громко повторяет она, печатая на клавиатуре. Ее пальцы замирают над клавишами, и она хмурит брови. — Это дочь Джона Блейка, верно?
Стиснув зубы, я киваю.
— Как жаль. Она была такой хорошей девочкой.
Слышу, как за спиной шуршит бумагой Мэри Энн. Оглядываюсь через плечо и вижу, что она смотрит в мою сторону.
— Дочь проповедника? — спрашивает она, широко раскрыв глаза. — И что же она натворила?
Я качаю головой и поворачиваюсь обратно.
— Она сейчас придет, дорогой. Иди присядь.
Я не присаживаюсь, а стою прямо у двери, когда щелкает замок, раздается звонок, и дверь распахивается. Я ожидаю, что Ханна будет в полном беспорядке, с опухшими глазами, с лицом в красных пятнах, но это не так. Она выходит с улыбкой, засовывая в карман джинсов желтый листок бумаги.
— Спасибо. — Ханна идет к выходу, помахав рукой Мэри Энн. — Здравствуйте, миссис Локхед.
Мэри Энн махает рукой, когда Ханна выходит на улицу, и дверь чуть не ударяет меня по лицу. Догоняю ее и хватаю за руку.
— Какого черта? — Я сдерживаю смех. — Почему ты там оказалась?
— Я украла лодку.
— Что?
— Или, как ты это называешь, одолжила лодку?
Веселый смешок срывается с моих губ.
— Неужели?
— Мне нужна была безмятежность, а кто-то сказал мне, что середина озера — самое безмятежное место, куда ты можешь пойти, — Ханна ухмыляется, и хотя я нахожу это чертовски очаровательным, у меня слегка ноет под ложечкой. Я все время слышу, как та женщина в тюрьме говорила: «Она была хорошей девочкой». Что-то подсказывает мне, что я уже запятнал ее.
Ханна останавливается возле моей машины, ожидая, пока я открою для нее дверцу.
— Не позволяй мне испортить тебя, красотка. — Рывком распахиваю дверцу и дергаю подбородком в сторону тюрьмы.
— Я там подружилась с дамой в моей камере. — Она запрыгивает в машину с ухмылкой. Боже, она что-то с чем-то… — Кроме того, жизнь — это опыт, верно?
Покачав головой, направляюсь к водительскому месту. Чувствую на себе ее пристальный взгляд, когда вставляю ключ в замок зажигания. Смотрю на неё, приподняв бровь.
— Что?
— Я рада, что встретила тебя. — Ханна двигается на сиденье и берет в руки мое лицо, прижимаясь губами к моим.
Такой маленький жест, но имеющий огромное значение. Когда Ханна отстраняется, я, застонав, прикусываю нижнюю губу.
— Женщина, ты даже не представляешь, что делаешь со мной.
30
НОЙ
ОСЕНЬ 2016
Когда подношу бутылку к губам, она пуста.