Колыбельная

Дессен Сара

– Нет.

– Испугалась?

– Еще раз нет.

Он наклонил голову набок, затем сжал мое колено. Его нога, конечно, притоптывала.

– Давай. Она почти вошла. Когда дверь за ней захлопнется - время пойдет.

– О, боже, - говорю я.
– Какова цена пари?

– Пять баксов.

– Скучно. И слишком легко.

– Десять баксов.

– Окей. И ты платишь за обед.

– Идет.

Мы наблюдаем, как женщина, одетая в розовые шорты и футболку, несет груду мятых белых рубашек, открывает дверь в химчистку. Как

только дверь закрывается, я говорю:

– Мэн.

– Северная Дакота.

– Флорида.

– Вирджиния.

– Калифорния.

– Делавэр.

Я загибаю пальцы: он тот еще обманщик, хотя всегда страстно отрицает это, так что мне всегда необходимо доказательство. Пари для Декстера что-то вроде дуэлей в старых фильмах, где мужчины в белых костюмах бьют друг другу по лицу перчаткой и в риске вся честь.

До сих пор я выигрывала не всегда, но и не отступала. Для меня, после всего, это было в новинку.

Пари Декстера были, несомненно, легендарными. Первое, которое я увидела, было между ним и Джоном Миллером. Это случилось через пару дней после того, как мы с Декстером начали встречаться, когда я только начала посещать желтый дом вместе с ним. Мы нашли Джона Миллера сидящим на кухонном столе в пижаме, он ел банан. Перед ним лежала целая связка бананов, по-видимому совсем не на своем месте, в котором, как я знаю, находились главные виды продуктов, состоящие из Slurpees и пива.

– Что случилось с бананами?
– спросил его Декстер, он выдвинул стул и сел.

Джон Миллер, который до сих пор выглядел сонным, взглянул и произнес:

– Фрукты из Month club. Моя nana дала их мне на день рождение.

– Калий, - сказал Декстер.
– Знаешь, он нужен тебе каждый день.

Джон Миллер зевнул, словно привык к подобного рода информации.

Затем он вернулся к своему банану.

– Спорим, - внезапно говорит Декстер голосом, который потом я буду распознавать, когда он затеет пари.
– Что ты не съешь десять бананов.

Джон Миллер дожевал кусочек, затем проглотил.

– Спорим, - ответил он: - Что ты прав.

– Это вызов, - говорит Декстер. После этого он вытащил для мня стул, его колено уже тряслось, и сказал тем же низким, тихим голосом: - Принимаешь его?

– Ты псих?

– За десять баксов.

– Я не собираюсь есть десять бананов за десять баксов, - возмущается Джон Миллер.

– Это по доллару за банан, - говорит Декстер.

– И более того, - продолжает Джон Миллер, кидая кожуру в переполненное мусорное ведро у задней двери и промахиваясь.
– Все это двое дурацкое двойное пари устарело, Декстер. Ты не можешь просто бросать пари, когда захочешь.

– Ты сдаешься?

– Ты прекратишь говорить таким голосом?

– Двадцать баксов, - сказал Декстер.
– Двадцать баксов...

– Нет, - отвечает Джон Миллер.

– ... И я почищу ванную.

Это круто все меняло. Джон Миллер посмотрел на бананы, затем на Декстера. Затем снова на бананы.

– Тот, что я

съел, считается?

– Нет.

Джон Миллер хлопнул по столу.

– Что? Ради бога, он еще до желудка-то не дошел!

Декстер секунду подумал.

– Ладно. Позволим Реми посчитать его за первый.

– Что?
– говорю я. Они оба смотрят на меня.

– Ты беспристрастный зритель, - объяснил Декстер.

– Она твоя девушка, - пожаловался Джон Миллер.
– Это небеспристрастно.

– Она не моя девушка, - Декстер посмотрел на меня, словно это могло меня обидеть, и это доказывало, что он совсем меня не знает. Он сказал: - Я имею ввиду, что мы возможно будем встречаться, - здесь он сделал паузу, ожидая, что я вставлю что-нибудь, но я этого не сделала, поэтому он продолжил.
– Но ты личность со своим мнением и убеждениями. Верно?

– Я не его девушка, - сказала я Джону Миллеру.

– Она любит меня, - сказал ему Декстер, словно внес поправку, и я почувствовала, как запылало лицо.

– В любом случае, - продолжил он.
– Реми? Что ты думаешь? Это считается или нет?

– Угу, - говорю я.
– Я думаю, что считается. Возможно, как половинка.

– Половина!
– Декстер посмотрел на меня с таким довольным видом, словно он сам вытащил меня из болота.
– Великолепно. Итак, если ты принимаешь этот вызов, тебе нужно съесть девять с половиной бананов.

Джон Миллер задумался на секунду. Позже, я узнала, что деньги в желтом доме были в дефиците, и подобные пари обеспечивали баланс налички, перетекающей от одного человека к другому.

Двадцать баксов означали еду и пиво, по крайней мере, на пару дней. И это было действительно всего лишь девять бананов. И половинка.

– Хорошо, - сказал Джон Миллер. И они пожали руки. До начала пари следовало собрать свидетелей. С задней веранды пришел Тед вместе с девушкой, с которой он встречался, представив ее как Ужасная Мери (я предпочла не переспрашивать), и после неудачных попыток найти клавишника Лукаса, было одобрено принять собаку Декстера Маки на замену. Мы все собрались вокруг стола или на длинном уродливом коричневом диванчике возле холодильника, в то время как Джон Миллер делал глубокие вдохи и потягивался, словно готовился бежать пятьдесят ярдов.

– Окей, - сказал Тед - единственный, у кого работают часы, а поэтому хронометрист.
– Пошел!

Если вы никогда не видели, как кто-то принимает участие в соревновании с едой, как и я к тому моменту, вы бы предположили, что это может быть захватывающим. Хотя пари не заключалась в том, чтобы съесть девять с половиной бананов быстро: надо было просто съесть девять с половиной бананов. К четвертому банану или около того стало скучно, Тэд с Ужасной Мери пошли в Ваффл Хауз, оставив меня, Декстера и Манки ждать следующие пять с половиной бананов. Оказалось, что нам это не потребовалось: Джон Миллер признал поражение на середине шестого банана, затем аккуратно поднялся и пошел в ванную.