Колючее счастье для дракона, или Инквизиции требуется цветовод
Шрифт:
А теперь его вдруг решили выдернуть из комфортного мира и забросить в Авгиевы конюшни.
Именно так выглядел последний отчет с его перспективного места работы. Кошмар, ужас и полное безобразие.
В дверь приемной уверенно постучали.
Он даже рта открыть не успел, как всунулась белокурая голова, а за ней и вся Элька.
– Мама выловила меня и велела явиться в приемную. Быстрее давай, я тут пролетом.
И водрузила свою пятую точку строго на то же место его письменного стола, откуда буквально минуты назад
Нда, Маргарита уже приступила к исполнению его функций, похоже. “Дал задание, в качественном исполнении которого сомневаешься? Продублируй”. Его, кажется, продублировали. Сопротивление бесполезно.
Изложил, почему-то стесняясь, свою проблему. Старался не выглядеть глупо. Не получалось.
Вот не зря так не любит он женщин красивых и умных. От них одни только неприятности.
Элис слушала очень внимательно, даже сочувственно. Хотя слушать особенно было и нечего.
– Я уверена: твоя интуиция не ошибается. Мы всегда чутко чувствуем неприятности. Это семейное, если хочешь. И должна тебе сразу сказать: повод есть.
Эндрис резко откинулся на спинку кресла.
– Выкладывай, дорогуша. Копала? – знал он семейку свою любопытную.
Не могли они не навести справок о Соне. Когда такое бывало, чтобы Эндрис срывался в новогоднюю ночь и мчался куда-то с лотками полными его фирменных яств и подарков? Повод нешуточный.
Да и сам он так сделал в первую же их встречу. Справки навел рефлекторно, давно уже Эндрис отвык доверять хоть кому-то.
Ничего интересного: обыкновенная женщина. Никаких порочащих связей, даже рядом не бегал никто подозрительный. Чисто, скучно и безопасно. То, что надо. То есть – не нужно совсем ему все это.
– Копала, – сразу призналась и почему-то нахмурилась. – Как раз бегаю с утра по департаментам с этим вопросом.
– Что?! – он не мог так ошибиться, не мог!
– Ш-ш-ш! Дядюшка! – Элька усмехнулась ехидно. – Что ты так нервничаешь? Там на супруга ее, уже бывшего, развернутое покушение, да еще с попыткой провести черный любовный ритуал. Как бы Соню с малышкой у нас рикошетом и не задело…
– Ведьма? – сразу же догадался блондин.
– Дура набитая, – Элис, как обычно, была категорична. – Умудриться напялить метку безбрачия в обмен на нелицензированную инициацию, а поверх попытаться потом криминально мужика увести. Вот ее и бомбануло. В Инквизиции стекла звенели от этого безобразия.
– Где эта умалишенная? – Сильвер тут же поднялся.
– Ты про рыжую что ли свою? – блондинка лукаво стрельнула глазами.
Рыжая… Да. Действительно: цвет волос Сониных можно было и так называть. И цвет кожи молочный, бледный, характерный для рыжих. Она не была яркой, скорее уж нежной, мягкой, совсем как выгоревшая под северным солнцем ранняя осень. Акварельная.
Эндрис встряхнул головой, отгоняя навязчивый образ, ярко вставший перед
– Я про ведьму! – фыркнул сердито под насмешливым взглядом “племянницы”.
– Бывший муж Сони в больнице, выкарабкается, конечно, но, скорее всего, амнезия там вырисовывается. Может, и к лучшему. Ведьма выгорела дотла, но в сознании и предстанет перед трибуналом. Получит по полной. А вот девочки… Боюсь, что тут у нас будут сюрпризы.
– Да говори, Эль, ну что ты тянешь, времени у нас мало! – Сильвер снова схватился за голову, сорвал очки и мучительно начал их вытирать.
– Был проведен еще один ритуал. Запрещенный, конечно. Обвиняемая молчит, а это значит, что очень-очень строго и серьезно запрещенный.
– Их… убили? – голос его не просто дрогнул, его больше не было.
– Нет. Невозможно. Я… сделала тоже кое-что запрещенное. Но ты же меня точно не выдашь? – и хлопнула глазками так, невинно.
– Это сговор? – прошептал.
– Угу. Дело семейное, – девушка забрала многострадальные эти очки из рук Эндриса вместе с салфеткой, осмотрела их и ухмыльнулась.
– Я Лесе подарила наш семейный артефакт. Оберег, мама когда-то надела мне его, в академию отправляя. Очень помог мне однажды. Ты помнишь.
Помнил. Тот тоненький браслетик, да еще в руках маленького ребенка, надежды было немного. Эндрис тяжко вздохнул.
– Эй! Давай сделаем так: я все равно занимаюсь теперь этим делом, новости оперативно сообщать не обещаю, сам понимаешь, – он молча кивнул. – Но приложу все усилия. Тебе все равно уезжать, нас не спрашивают о назначениях. Инквизиция – дело такое…
Да уж.
– Спасибо, малышка. Прости, что вас в это втянул.
Вернула очки. Улыбнулась тоже в точности, как ее мать. Куда менее элегантно со стола соскочила, на нос Сильверу натянула очки и была такова.
А он в кабинете остался. На руинах сомнений своих, мыслей и… чувств.
1
2
. Эдем
– Мамочка! Мама! Не вздумай тут помирать! Пульс бьется, стеклышко запотело, не притворяйся, открывай глазки скорее!
Если бы не отчаяние, почти уже слезы в голосе Леси, Соня и не подумала бы пошевелиться. Голова у нее просто раскалывалась. Мигрень ее все же настигла. Проклятая кукла! В ней что, была бомба? Неужели Екатерина до такой степени отчаялась? Или просто свихнулась?
Ох! Соня открыла глаза и зажмурилась. Мама дорогая, неужели ее жизнь закончилась вот так нелепо и скоротечно? За что?
Она все же умерла? И попала, видимо, в рай, ибо ничем другим это место быть не могло. Шелковистая изумрудная травка, бесконечное голубое небо, огромные и явно очень старые деревья, буйно цветущие кусты чего-то похожего на розы. Ботаника никогда не входила в сферу Сониных интересов, и она никак не могла вспомнить, что могло цвести вот так – ярко-алыми крупными цветами.