Колючки в брачной постели
Шрифт:
Но к Людмиле Аюповне любовь пришла уже в зрелом возрасте. Она уже была замужем. Родила детей. Вырастила их. Но любви к мужу не испытывала.
До встречи с Урагановым женщина была просто самкой, которая вынашивает детей, а потом выкармливает свое потомство. Любовь, озарившую ее жизнь светом, она нашла только после знакомства с писателем.
– И ведь мы с Людочкой не сразу поняли, что нужны друг другу. Сначала она приезжала ко мне вроде бы по делу. Как я понимаю, по просьбе своей сестры. А потом мы с Людой неожиданно осознали, что нам обоим нравятся наши встречи. Мы
Так вот на чем основывалось мнение родных тети Люды о том, что она зачастила в гости к своей сестре. На обмане. Между тем невинный обман Людмилы Аюповны привел к тому, что сестра все чаще звонила ей и допытывалась о том, что же еще сказал ей Ураганов.
– Ты с ним так близка, уж могла бы выведать, чем там мой Сашка занимался в этом Гаджиеве? С кем он там пил? С кем встречался? С кем разговаривал? Уверена, эти бумаги, что мы с тобой нашли, Саша привез из командировки в Гаджиево! И он оставил их у себя не просто так. И не просто так пустил себе пулю в лоб!
– Мне пока ничего не удалось узнать для тебя.
– Старайся лучше! – злилась на сестру Юлия Аюповна. – У тебя с этим писателем, похоже, контакт налаживается. Тряси его! Уверена, там что-то было. Я знала Сашку как свои пять пальцев. Он бы никогда не оставил меня и Веру одних, если бы у него был другой выход!
– Твой муж стал жертвой несчастного случая.
– Не верю! Никогда не верила, а теперь особенно! Эти бумаги, которые мы нашли, говорят о том, что Сашка напал на след шпиона, резидента, который занимал высокий пост и стучал нашим врагам обо всем, что происходило в эшелонах высшего командования страны! Не забывай, мы тогда жили в обстановке «холодной войны» с Соединенными Штатами. Да и в остальном мире у нас было мало союзников.
Людмила Аюповна не знала, что думать и что ей делать. И поэтому слушалась сестру и расспрашивала Ураганова снова и снова.
– Вы ехали с Александром в Гаджиево вместе?
– Да.
– О чем вы говорили?
– О всякой ерунде. Сцепились с ним немного по поводу реорганизации нашего общества. Тогда в воздухе уже витали будущие лозунги Горбачева. Но разумеется, никто о них всерьез еще не думал. Да и про Горбачева еще толком никто слыхом не слыхивал.
– А обратно? Вы снова ехали на поезде вместе?
– Нет. Я полетел самолетом из Мурманска. У меня были в Ленинграде еще дела, новые встречи, и я предпочел этот более короткий и быстрый путь.
– А Саша?
– Наверное, он поехал поездом. У него был заранее в воинской кассе взят билет туда и обратно.
Людмила Аюповна обдумывала эти ответы, сообщала о них сестре и получала от нее новые директивы.
– А с кем Саша встречался в Гаджиеве?
– Я не знаю всех имен этих людей.
– Постарайся узнать хоть что-нибудь об этом.
Людмила Аюповна узнавала и докладывала сестре:
– Твой Саша встречался со своими старыми знакомыми.
– Я так понял, Александр служил в Гаджиеве раньше, – перебил подругу писатель Ураганов. – Потом его перевели благодаря знакомствам, как говорили по старинке, «мохнатой лапе», из дальнего гарнизона в Центральный штаб, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами – жизнью в большом городе, чистыми улицами, музеями и магазинами. Но не всем так везло в этой жизни. Многие оставались служить в Гаджиеве до конца. Вот с этими людьми Александр и хотел встретиться в Гаджиеве. Со своими старыми приятелями.
И снова следовала встреча Людмилы Аюповны с сестрой. И снова писатель Ураганов отвечал на вопросы своей возлюбленной.
– Потом Вале это наконец надоело, и он просто сунул мне в руки свою книжку о жизни моряков – подводников, сказав, что все его воспоминания изложены в этой книге куда лучше, чем он сам сейчас сможет их припомнить.
– Книгу я написал по свежей памяти, еще находясь под впечатлениями этой поездки. А потом на меня нахлынули новые заботы, новые радости. Были в моей жизни и новые интересные встречи. За более чем двадцать с лишним лет та моя давняя поездка и какие-либо подробности, с ней связанные, стерлись. Я и самого Александра-то припомнил с трудом. Лишь потому, что Людочка мне напомнила, смог восстановить нашу с ним поездку.
– И что же книга?
– А в книге Людочкина сестра могла найти многие ответы на свои вопросы. Я искренне полагал, что помогаю ей. И очень удивился, когда Люда сказала, что сестра обиделась.
– Обиделась?
– Да, – подтвердила Людмила Аюповна. – Я тоже сочла предложение Вали очень дельным. С радостью схватила книгу, по телефону предупредила Юлю, что у меня для нее хорошие новости. И на следующий же день отвезла. А она…
– Что?
– Она устроила мне грандиозный скандал. Вопила, что я только даром трачу время. Что прошло уже несколько месяцев, как я хожу к писателю. Что мне ничего нельзя поручить. Что если бы я познакомила ее с Валей, то она бы уже давно из него все вытрясла!
– А Юлия Аюповна сама хотела познакомиться с нашим уважаемым господином писателем? А вы ей не разрешали?
– Не то чтобы я не разрешала, – потупилась Людмила Аюповна, – но всегда находились какие-то причины.
– Какие же это?
– Ну… К примеру… к примеру… Я уже не знаю теперь, что именно мне мешало всякий раз, но… но встреча откладывалась!
Зато подруги, кажется, знали! Людмила Аюповна специально избегала знакомить свою энергичную сестрицу с писателем. К этому времени Людмила Аюповна уже сердечно расположилась к Ураганову, у них намечалось нечто вроде романа. Во всяком случае, Людмила Аюповна была явно в него влюблена. Да и он тоже…
Стоило хотя бы сейчас взглянуть на то, как он приплясывал перед Людмилой Аюповной, уговаривая ту выпить то лекарство, то водички, то поправлял ее подушки, то еще что-то улучшал и организовывал, чтобы его избраннице было комфортно поправляться и набираться сил, это становилось ясно.
Исключительно из простого дружеского участия так прыгать вокруг человека не станешь. Так станешь прыгать, если тебе от человека что-то очень нужно или… или если ты в этого человека влюблен.
И подругам стало наконец все очевидно.