КОМ: Казачий Особый Механизированный
Шрифт:
Оплатил, взял торт, да и вышел из кондитерской.
Ладно. Пришёл домой, а там не то что бы идиллия, но перемирие в картинках: все четверо сидят за столом, чай пьют и баранки вчерашние доедают. В гляделки играют.
— Та-дам! Торт заказывали?
Папаня поморщился. Сразу видно: ему мой тон весёлого идиота не понравился. Ну, так и я не двадцать пять андреек*, чтоб всем нравиться.
*Андрейки — народное наименование рублей
с портретом царствующего
императора Андрея Фёдоровича:
чеканных
и бумажных банковских билетов
номиналом от рубля и выше.
Поставил угощение на стол.
— Начинайте, я сейчас, буквально через пять минут буду.
Вышел в сени, достал из шкафа парадную форму, щеткой пыль с неё стряхнул и быстренько надел. Когда вернулся в кухню, с удовольствием посмотрел на вытянувшееся лицо маман и понимающую улыбку отца. Перед ними стоял не пацан, а служивый казак Иркутского войска. И медалей да памятных значков у меня на груди было по-всякому если не больше, то уж точно не меньше, чем у любого моего сверстника.
— А вот теперь поговорим. Я, маман, наверное, первый скажу, да? Я — полноправный казак Иркутского корпуса. Давно уж в совершеннолетии, коли вы забыли, зимой уж двадцаточка стукнула. И медали-ордена, как видите, и личный шагоход. До старшего вахмистра дослужился. А вы ко мне как к несмышлёнышу?.. При всей родне, соседях опозорили, даже слова сказать не давали. Посему думается мне, уйду я из семьи. Сам, своим умом жить стану. А то ваше ядовитое влияние даже учиться мне помешало. Деньги есть, образование вы мне дали, за что безмерно вам благодарен, ну а дальше сам. У вас вон три дочери остались, вот их и воспитывайте.
Матушка так усердно наглаживала пальцами скатерть вокруг своей чашки — хлеще утюга. Не успел я завершить отповедь, как она кинулась каяться:
— Погоди, Ильюша. Я уже всё сама поняла. Спасибо матушке-настоятельнице — вразумила. И соседям, и родичам я сама всё объясню. Ты уж прости меня!..
А я… А что я? Стоял при полном параде, как будто на награждении, или, не дай Бог, на эшафоте. Смотрел на ровненький, покаянно склонённый пробор волос, уложенных в узел на затылке. А седоватая маманя-то у меня уж…
И вот что с ней делать? Простишь, так она через некоторое время опять всё по новой начнёт. Да стопудово начнёт! Чтоб Евдокия Максимовна, да без инициативы?!
— Знаешь, матушка, ссориться нам не с руки, всё равно, так или иначе, помиримся. Но! Есть у меня одно условие. Вот — Марта. Девчонка смышлёная, ужасть. Вот и воспитай-ка мне травницу, чтоб хоть маленько у тебя переняла. А заодно ключницу. По-любому, будет хозяйство — вот, чтоб она могла с ним справляться, пока меня на месте не будет.
— Так я думала ты её в жены…
— Вот снова те же песни, на тот же мотив! — с досадой хлопнул я по столу, матушка аж руками испуганно всплеснула. — Я её просто привез с войны! У нас кое-кто себе котят-кутят подбирает, а я вот её…
— Извини, извини, Илюшенька, я поняла…
Но теперь меня понесло:
— Никаких лямурных дел у нас не было! И не будет! Зарубите себе это на носу! И больше, чтоб я разговоров на эту тему не слыхал! Понятно вам?!
— Понятно! Чё ж тут непонятного? — сразу согласилась матушка, тараща на меня глаза.
Впрочем, сама Марта, да и мать-настоятельница от неё не отставали. Пучились на меня — совно три кошки за бантиком на верёвочке следят. Один батя невозмутимо наблюдал за тем, как маман пыталась наводить мосты. Дескать: сама увязла — сама и выгребай…
— Вот Марта, — маман дипломатично показала на Марту ладошкой. — Она, значицца, будет кто? Воспитанница?
— Вот! Можете же, когда захотите! Воспитанница! — и чего мне самому такое простое и чёткое определение в голову не пришло? А то всё «просто Марта» да «просто привёз».
Матушка довольно приосанилась. Это она в горячке ещё не допетрила, чем я её озадачить хочу.
— Но правильно воспитать её надо. Дитё ж ещё. Только воспитатель из меня, как из говна — пуля. Так что, матушка, придётся вам за это дело браться. Не сейчас, конечно, а когда у меня да у Марты обучение закончится. И мне с сертификатом обучения выгодные контракты легче будет найти, и она русский подучит.
На том и порешили. Матушка, покрутив ситуацию так и этак, нашла для себя, что тут она снова выходит на ведущие позиции, и пришла в состояние душевного спокойствия и удовлетворённости. Родители ещё немного у меня посидели да засобирались в Карлук. Вроде, и недалеко от Иркутска, а полтора часа вынь да положь.
Договорились, что на выходные приеду их навестить, и я проводил их до ипподрома. Оказалось, что пролётку папаня там запарковал, а до моего дома пешком шли. Чё к чему? Неужто хотелось ноги бить? Марта ещё немного поговорила с настоятельницей, и та тоже попрощалась. Вообще, её молчаливое присутствие здорово мне помогло — всё-таки поддержка.
ДОВЕСОК
Когда все ушли Марта рассказала:
— Я сидеть в классе, учить урок. А настоятельница говорить: «Марта, к тебе пришлить». Кто пришлить, зачем? Я выходить в садик, а там они уже все сидеть. Мы, говорить, хотим поговорить. А я им: вот вы тут сидеть, вас есть четыре человек — и разговаривайть друг друга, сколько вам хотеть! И хотеть уйти. А мать-настоятельница говорить, что нужно им всё рассказать… Они спрашивать, а я всё и рассказать. А потом мы сюда приехать-приходить. Я плохо сделать? — а сама глазёнками голубыми мне в глаза смотрит, одобрения ждёт.
— Ты — вообще молодец! Всё правильно сделала. Только тебе теперь ещё прилежней учиться надо, скоро в Карлук возвращаться.
— Пи-лежней?
— При-леж-ней, это значит лучше, сильнее…
— А-а! Поняла. Обязательно буду!
А я что-то так устал внезапно. Словно силы куда утекли. Вот всегда у меня после серьёзных разговоров, особливо с матушкой, так. Сначала кураж, потом отходняк.
— Так, ты давай доедай торт, а я спать пойду. Что-то нервы мне окончательно повынесли…
На следующий день, на ипподроме, на учёбе, всё было как обычно. Только соученики иногда вопросительно на меня смотрели, но особо о своём личном распространяться не стал, мне с ними детей не крестить. В завершение урока вышли на полосу препятствий. Как оказалось, новая преподавательша оснастила её магическими ловушками и вообще, шла по ходу преодоления полосы учащимися и подбрасывала подлянки. Но тут уж все понимали, что это очень хорошо. Лучше в мирное время через пот, чем на войне через кровь. Посмотрев пару прохождений, я тоже решил попробовать. Решил ставить всё на скорость. У меня и шагоход такой, значит, рискнём ломиться как лось. Ну и влетел, как тот лось в паутину. Вот немного бы медленнее — и успел бы среагировать. А мадама-то хороша! Так ловушку замаскировать — это дорогого стоит. Ну, будет впредь мне наука.