Кома
Шрифт:
– Не знаю. Выясним потом у его родителей.
– Да, в четверг.
Надежда ушла, а я все еще оставалась в недоумении. События последних дней отказывались складываться в одну картинку. Жизнь стала напоминать вязанную мастерицей кружевную салфетку, где непонятно, какая ниточка откуда берется, за какую цепляется и куда дальше идет.
Посидев немного в раздумьях, я набрала номер Виталика.
Виталий был моим давнишним другом. Он работал фрилансером, то есть брал различные заказы, самостоятельно выбирая, в какое время и над чем работать. Разрабатывал бизнес-планы для предприятий, набирал тексты курсовых за один несчастный день, используя свой быстрый «слепой» десятипальцевый метод печатания, делал
Мы не виделись уже месяц. Естественно, причиной сего была моя работа.
– Я уж подозревал, что ты забыла о существовании во Вселенной объекта под кодовым наименованием Виталий Голиков Третий. Привет!
Стоит упомянуть, что и отец друга, и его дед тоже носят имя Виталий.
– Привет, прости, бога ради. Все недосуг зайти.
– Чего голос унылый? Случилось чего?
– Случилось. – Я рассказала все, что случилось.
– Гарик разбился? Во мрак. Жизнь – дерьмо. – Виталий с Игорем виделись всего пару раз и, как мне показалось, друг другу не понравились, хотя в искренности сожалений товарища я не сомневалась. Смерть – это всегда плохо. – Как ты?
– Хреново, конечно. – С трубкой в руке я ходила по комнате, по-прежнему не находя себе места в собственной квартире. – Хоть мы и расстались, но я была уверена, что не навсегда. Но даже не это меня беспокоит больше всего.
– А что же?
– Понимаешь… последние дни происходит какая-то чертовщина со мной.
– Что именно? – заинтересовался Голиков, любитель всякой этой «чертовщины».
Остановившись сбоку от окна, я слегка отодвинула тюль и стала исподтишка наблюдать за двором, будто ожидала появления зеленых человечков.
– Ну… как будто обстоятельства входят в противодействие друг с другом.
– Поясни.
– Ну вот в один день происходит что-то, а на следующий происходит обратное, понимаешь? И люди при этом не помнят, что совершали вчера.
– Ну наконец-то! Инопланетяне начали захватывать мир!
– Это не смешно.
– А я и не смеюсь. Иначе как это объяснить? Вот я вчера договорился с заказчиком, что, как только сдам ему готовый сайт, он перечислит мне на электронный кошелек двести долларов. Вечером все ему сдал. Захожу сейчас и вижу – там только сто пятьдесят. Пишу ему: где остальные? А он пишет, договаривались на сто пятьдесят, понимаешь? Бред. Кто-то из нас двоих врет.
Я вымученно хихикнула.
– У тебя иная история. Одному из вас выгодно это расхождение. Он выгадал пятьдесят баксов, так что его словам веры никакой. А у меня все не так… Люди вокруг меня просто сходят с ума.
Тут у Витальки что-то громко запищало, он наскоро попрощался, упомянув про какой-то непонятный «кряк системы», который нужно срочно стабилизировать.
– Созвонимся позже тогда, – сказала я и нажала отбой.
Несмотря на то, что босс отпустил меня на неограниченный срок в связи со смертью близкого мне человека, я решила не злоупотреблять неожиданной добротой начальства, а выйти поработать, причем без опозданий, все-таки это нужно было в первую очередь мне самой – борьба за снижение цен помогла бы отвлечься от мысли о потере. А останься я дома – чем бы ни занималась, о чем бы ни пыталась думать, все равно Игорь стоял бы у меня в глазах.
Поднявшись на второй этаж, я первым делом повернула в сторону своего нового кабинета. Открыв дверь, очумела: за моим новым рабочим столом сидел Бычков, «замконя» по финансам, отчего-то никуда не уехавший. И вещи мои из помещения непостижимым образом пропали.
– Андрей Валентинович, а вы разве не уехали в Магадан?
Тот удивленно заморгал глазами:
– Куда?!
Я не успела ответить, почему что из коридора меня заприметил Петр Владимирович.
– Явилась!
– Конечно, явилась, – закрыв дверь и обернувшись к боссу, невозмутимо ответила я. – А вы тоже хороши. Обещаете мне место зама, переносите мои вещи, а потом – хлоп! – а зам-то остается.
– Что-о? – У Коня выскочили глаза на пять сантиметров вперед. – Борисова, ты что, совсем из ума выжила? Мало того что нагрубила мне, плюнула на работу, на отчет, так еще и не пришла в назначенное время за документами! Тебя кадровичка вчера весь день ждала, никуда не уходила!
– Я была здесь вчера, вообще-то! – напомнила я. – И никто мне ничего не собирался отдавать. Напротив, собирались прибавлять.
– Что?
– Что-что, зарплату! Вы мне обещали вчера.
– Так! – раскраснелся от приступа гнева Конь. – Чтобы через пять минут духу твоего здесь не было! И не забудь, когда будешь бежать отсюда куда глаза глядят, прихватить трудовую книжку и расчет!
Он опять все переиграл! Он ведет себя как… позавчера!
Я вдруг кое до чего додумалась и опрометью бросилась к выходу, проигнорировав кабинет инспектора по кадрам и произнеся самой себе вслух:
– Не забыть бы завтра выйти на работу!
Уже на лестнице я слышала возмущенное шефово:
– Что-о-о?!
Выйдя из фирмы, я плюхнулась в подъехавший к остановке автобус и поехала к Виталику. Этот бред должен иметь какое-то объяснение, и только помешанный на научной фантастике человек мог мне помочь разобраться.
– О, какими судьбами! – удивился Виталик, пропуская меня вперед. – Представляешь, что я сегодня прочитал в журнале! Ученые-астрономы подтвердили возможность существования Новой Планеты, и…
– Мне не до этого, – рявкнула я.
Виталик закрыл дверь.
– Проходи на кухню. Щас чаек организую.
– Чай мне не поможет, – грубо отрезала я.
– Да что с тобой?! – удивился он.
Мы прошли на кухню. Я шлепнулась на табуретку и спросила:
– Выпить есть?
Друг почесал тыковку.
– Ну давай по сто грамм.
Достал непочатую водку из холодильника.
– К днюхе готовлюсь, закупаю помаленьку, – начал он оправдываться.
Но мне сейчас были глубоко индифферентны причины наличия горячительного напитка в виталиковском холодильнике. Главное, что он есть.
Я разом опрокинула стопку. Закашлялась.
– Подожди-подожди, куда ты! Щас колбаски нарежу.
– Не нужна мне твоя колбаса!
– Да я не свою предлагаю, а магазинную, – приторно улыбнувшись, попытался пошутить друг, но я была не в настроении и даже не хихикнула. – Ладно, выкладывай, что случилось? – вмиг посуровел он, поняв по моему поведению, что дело дрянь и дальнейшая несерьезность не будет воспринята на ура.