Команданте
Шрифт:
На столе рядом с фотографиями появились набросанные от руки кроки.
— Вальегранде. Расстояния промерял шагами, — пояснил Мамани, — вот склад горючего, вот стоянки, вот дом охраны. Постоянного состава нет, обычно один-два дежурных, живут вот здесь.
— Значит, танки на аэродроме, chico? — поднял голову Гевара.
— На аэродромах, abuelito.
— А у нас пупок не развяжется?
— С чего вдруг? Мы же не собираемся захватывать города. Налет, поджог, подрыв и отход. Ты посмотри, нигде даже ограждения взлетки нету!
Вася выложил расчеты: на самый большой аэродром в Кочабамбе нужно максимум пятьдесят бойцов (при условии, что они займут свои
— Я вот чего боюсь, — постучал пальцем по карте Антонио, — слишком большой размах, где-нибудь да проколемся. А контрразведка после Сукре и Тараты пуганая, на любой шорох набегает. Надо бы операцию прикрытия.
— Железные дороги, — влез Римак, — и склады.
— Тебе бы только склады, — фыркнул Че.
— Ну и думайте тогда сами.
— Он прав, — поддержал своего соратника Вася. — Продемонстрировать интерес к железной дороге, пусть они нас там ловят.
Антонио тут же принялся отмечать прямо на карте места, где нужно будет обозначить присутствие, а Вася воспользовался поводом и еще раз надавил на Че с присылкой офицеров — планируем на коленке, как не в XX веке живем. Полторы тысячи народу — это по местным меркам почти дивизия, а ни у кого нет опыта командования больше, чем усиленной ротой. Ну ладно офицер-оператор, сейчас партизаны действуют небольшими группами, так что этого уровня пока хватает, но вот именно что пока. А с контрразведкой вообще швах — сеть разрастается, причем и на другие страны, уже было несколько болезненных провалов, когда DIC накрыл две подпольные группы, в Ла-Пасе и Тарихе, с арестами и гибелью товарищей. Да и вся история с предательством Саури в ту же кассу. Ведь вполне можно было пресечь и даже навязать DIC свою игру, а так пришлось ограничится многочасовыми допросами. Инти устроил показательный процесс, с судьей, прокурором, адвокатом, присяжными — в своем отряде Саури уважали, вот этим ребятам в первую голову и показали, что происходило у них под носом. В итоге все равно расстреляли.
Нет, кое-какие улучшения есть, не зря Габриэль с Антонио бьются, как в стену — Че перестал вести дневник, теперь все записи только кодом в журналы боевых действий, никаких «наш человек из Лагунильяса» или «приезжала Таня». Она, кстати, тоже попритихла, ездит по стране в «этнографические экспедиции», общается на самом верху, пару раз протащила Монику на интересные вечеринки. Глядишь, коли так дальше пойдет, из Тани получится правильная подпольщица.
— Последний на сегодня вопрос. Уани Мока Моралес.
Касик наморщил лоб — явно кечуа, надо вспомнить… да, как раз в главном лагере, пулеметчик… А! Так это тот самый парень, что свалил самолет! Расчет базуки наградили, второй номер при пулемете получил новые ботинки, а вот Уани от наград отказывался.
— Чего не предложим — ничего ему не нужно, — сетовал Римак.
— Эй, abuelito, — заметил касик задравшийся рукав Гевары, — а подари ему свои часы.
Че поправил манжету, скрыв свой «ролекс» от общественности.
— Свой не отдам, а вот привезти такой же можно.
— Вы бы лучше у самого героя спросили, — подал резонную мысль Инти.
— Точно! — воспрял Че. — Совсем замотались, даже в голову не пришло! Давай его сюда.
Желание награждаемого оказалось несколько неожиданным — отпуск на месяц с целью женитьбы. С одной стороны, отпуска давать полезно, не все же бойцам по горам мыкаться, но с другой
Отпуск порешили дать, но поручили Антонио натаскать героя, чтобы ни-ни насчет подвигов и партизанщины, а прикидывался шахтером.
— Ладно, — прихлопнул ладонью Гевара карты, фото и чертежи на столе, — на сегодня все, завтра с утра выходим тремя группами.
Вася зашел под полог своей жилой ниши, чтобы перед сном подготовить и собрать имущество.
Первым делом он снял немецкие горные ботинки и проверил все набойки на подошве, сгибы и шнурки — не потерялись ли, нет ли трещин, не рвутся ли? Смазал кожу специально вытопленным жиром и отставил башмаки в уголок. Вязаные носки, чистое белье, форма… форму хорошо бы постирать. Значит, эту оставить и взять новую, надеванную всего три раза. Штаны, рубаха — Вася срезал торчащую нитку и отложил одежду на табуретку. Сверху легли стеганые и подшитые кожей наколенники, тонкий и необычайно теплый свитер из шерсти викуньи, подарок общины Хиньял, добытая в Парагвае английская десантная куртка, черная бандана, коричневая шапка-чульо такой плотной вязки, что сквозь нее не проходила вода, и такого же цвета пончо. Надел, просмотрел, смазал тем же жиром и снял перчатки в пол-пальца — никакие не тактические, а самые обыкновенные, просто из хорошей кожи. Над Васей из-за них посмеивались, но понемногу и сами перенимали такую привычку. Еще хорошо бы внедрить привычку носить вышитый ярлычок с группой крови, но с этим пока проблемы.
Дальше касик проверил брезентовый проклепанный пояс с плечевыми ремнями и подсумками — для набитых магазинов к пистолету и карабину, для патронов россыпью, для гранат, для индпакета и аптечки — вынимал содержимое, осматривал и укладывал обратно. Вздохнул, что нет пока личной рации, «моторолы» в Повстанческой армии считают поштучно и выдают только для боевых операций. Ничего, все впереди, в идеале все командиры от отделения и выше должны получить связь. Зато есть бинокль в желтом кожаном футляре и отличный Ka-Bar[64] в черных ножнах с вшитым огнивом.
Коробочка с иголками-нитками ушла в карман рюкзака, где она жила все время — еще ни разу Васе не доводилось ей воспользоваться, все его попытки зашить дырку или пришить пуговицу немедля пресекались ближайшей женщиной. Не касиково дело, понимаете ли.
Компас, карта, блокнот и карандаши, непременные принадлежности командира. Хороший фонарь — Вася раскрыл его и лизнул батарейки, проверяя заряд. Язык изрядно кольнуло, значит, все в порядке. Мыльно-рыльные — кусок мыла, зубная щетка, полотенце и зеркальце. Бриться в походе никто не бреется, но зеркальцем и сигналы подавать можно.
Фляга. Надо будет утром набрать свежей воды. Жаль, нет в обиходе пластиковых бутылок — кинуть в рюкзак про запас, а то в горах разные места бывают, можно и сутки и двое без источников мотаться. Собственно НЗ — галеты, мешочек с обезвоженным картофелем, завернутые в тряпочку чорки из говядины, плитка шоколада, маленькая жестянка чая из муньи, горной мяты. Котелок, кружка, ложка.
Каждый предмет касик вынимал, внимательно проверял, при необходимости протирал, даже поймал себя на мысли, когда потряс коробок, засунутый в презерватив — а чего спички не пересчитал? Вон, веревку-то перемотал на локте и прикинул длину. Потом уложил все так, чтобы ничего не гремело — либо заворачивал одно в другое, либо прихватывал специально добытыми для него в городе резинками.