Командир гвардейского корпуса «илов»
Шрифт:
Забрезжил рассвет 2 марта 1945 года. Командующего 1-м Украинским фронтом Рязанов нашел на передовом наблюдательном пункте, расположенном восточнее города Бунцлау. Иван Степанович тепло поздоровался с ним. Несмотря на разницу в званиях, их связывала давняя дружба, которая началась 20 лет назад.
— Как, Василий, не подведут сегодня твои штурмовики? — спросил Конев, глядя, как сноровисто готовит к работе рацию невысокий связист с голубыми авиационными погонами.
— Постараемся оправдать гвардейское звание, товарищ маршал.
— Это хорошо. А то сегодня танкисты, —
— Обижаете танкистов, товарищ маршал, — сказал командарм. — Танкам же простор нужен. А в этой каменной мышеловке от проклятых «фаустников» просто житья никакого нет.
— Так ведь и сегодня легче не будет...
— Ну что вы, раз штурмовики Рязанова прикрывают, значит, все в порядке. Мы их не первый год знаем.
...На аэродроме, где базировался 152-й гвардейский истребительный полк, командир полка майор Василий Михайлович Шевчук, мужчина почти двухметрового роста, ловко руководил своими экипажами. Все шло хорошо. И тут поступил приказ: срочно вылететь на прикрытие 18 штурмовиков, они уже воздухе.
Майор посмотрел, как шла на посадку очередная группа «яков», и тихо выругался. Если даже выпустить ее сразу же после заправки, то все равно пройдет не менее получаса. А больше на аэродроме ни одного самолета. День был горячий — все на прикрытии.
— Не было еще такого, чтобы гвардейцы-истребители не выполнили приказ. — И Шевчук, схватив шлем, бегом помчался к своему «яку». Надеть парашют, занять привычное место в кабине, запустить мотор было делом нескольких минут. Прямо со стоянки истребитель зарулил на взлетную полосу. Летчик дал полный газ. Легкокрылый «як» послушно оторвался от земли и быстро набрал высоту.
«Погода неважная. Трудно будет сегодня работать штурмовикам», — подумал командир полка, оглядывая затянутый плотной дымкой горизонт. Вскоре он увидел, как низко над землей шли знакомые «горбатые» машины. Шевчук летел над строем штурмовиков. На фюзеляже ведущего алела крупная цифра — 13.
«Видно, важное задание, если вести группу поручили Бегельдинову». Шевчук приветственно покачал крыльями и стал набирать высоту. Внимательно осматривая горизонт, он заметил четыре вражеских самолета. Они приближались к группе штурмовиков. «Два «хеншеля» и два «фокке-вульфа», — определил майор силы врага и облегченно вздохнул, увидев, как начали набирать высоту и штурмовики...
А на передовом НП с нетерпением ждали, когда появятся «илы». Несколько раз танкисты Рыбалко приближались вплотную к окраинам города и вновь отступали с потерями. Надежда была только на авиацию.
Командующий фронтом первым заметил штурмовиков. Он долго присматривался, потом обернулся к Рязанову:
— Кто прикрывает Бегельдинова?
— Летчики сто пятьдесят второго гвардейского истребительного полка.
— Какие летчики? Вот один «як» крутится, и все. А если фашистские истребители? — Конев опять глянул в мощный цейсовский бинокль. — Ну вот и они, легки на помине.
...Шевчук внимательно следил за приближающимся
Фашисты растерялись. Они никак не ожидали такой атаки. В это время по ним ударила девятка штурмовиков. Море огня забушевало перед истребителями противника. И еще два самолета ткнулись в мерзлую землю.
Оставшийся «хеншель» развернулся и дал полный газ, стараясь уйти на бреющем. Но его перехватил «як». Короткая пулеметно-пушечная очередь оказалась точной. Последний фашистский самолет окутался дымом и упал на землю в нескольких сотнях метров от передового наблюдательного пункта.
Воздушный бой занял всего несколько минут. Штурмовики как ни в чем не бывало вновь легли на боевой курс.
Шевчук услышал, как знакомый басок Рязанова запросил:
— «Маленький», кто работает?
— Шевченко... [3]
— Шевченко, «хозяин» объявляет тебе благодарность.
А две девятки «илов» уже заходили на штурмовку. Они ударили по расположенным на окраине города домам, где засели гитлеровцы. От взрывов бомб рушились кирпичные стены, реактивные снаряды сжигали и разрушали остальное. Рязанов связался с Бегельдиновым, приказал сделать еще два захода и ударить из пушек и пулеметов по окнам сохранившихся зданий. В это время танки Рыбалко пошли в атаку, и бой, наконец, передвинулся к центру города. Главное было сделано — линия обороны прорвана.
3
Радиопереговоры между пилотами и командиром корпуса подслушивались немцами. Чтобы сбить их с толку, Рязанов изменял фамилии летчиков: Максимов — Малинов, Шевчук — Шевченко и т. п.
Штурмовики легли на обратный курс. Сопровождал их по-прежнему одинокий истребитель Шевчука. Но прикрывать уже было не от кого — чистое небо простиралось до самого горизонта.
Мерно гудел мотор «яка», и Шевчук припомнил свой первый, самый, пожалуй, неприятный разговор с командиром корпуса. Это было 10 августа 1943 года. Наши войска, освободив Белгород, вели наступление на Харьков, а фашистские танки, замаскировавшись копнами сена, готовили ловушку для советских войск. Они ждали, когда подойдут наши танки, чтобы с близкой дистанции расстрелять, уничтожить их.
Хитрость немцев была разгадана. Штурмовой полк майора Володина внезапно атаковал фашистские бронированные машины. Четверка истребителей, которой командовал Шевчук, прикрывала штурмовиков, но вражеские самолеты так и не показались. Зрелище горящих танков было настолько впечатляющим, что Шевчук не выдержал и, включив рацию, громко, с чувством произнес:
— Трепещите, варвары! Наступает советский народ! Гибель ждет всех захватчиков на нашей земле! — И по привычке добавил: — Я Шевченко, прием...