Командир Красной Армии: Командир Красной Армии. Офицер Красной Армии
Шрифт:
– Понятно. О, машины разгрузили, так я поехал?
– Давай.
Две полуторки, ревя моторами, покинули хоздвор, оставив штабель ящиков, несколько тюков и пулеметную установку. Посмотрев, как Трифонов возится с красноармейской гимнастеркой, пришивая черные петлицы, я подошел к тюкам и окликнул взводного:
– Сазанов! Андреев! Подойдите. Будем принимать боеприпасы и вещевое имущество.
Взводный стоял у первого грузовика рядом со вскрытым ящиком учебных снарядов, наблюдая, как с ними возится расчет. Услышав окрик, он резво развернулся и подбежал. Старший сержант Андреев кроме того, что принял первое орудие второго огневого взвода, исполнял обязанности командира взвода. Он тоже поспешил ко мне.
– Товарищ лейтенант?
– Ах да, – отвлекся я от размышлений. – Значит, так, в этих бочках топливо, пусть водители начнут заправку, а то там баки фактически пустые. Ручных насосов нет, но ничего, с ведрами побегают. Эти восемь тюков – маскировочная сеть. У нас семь машин. За каждой закрепить одну сеть, водители должны отвечать за них. Одна в запасе. Крепить можно к заднему борту. Ящики со снарядами вскрыть, снарядить по десять обойм к каждому орудию. Пять обойм с бронебойными. Пять с осколочными гранатами. В этих ящиках патроны. Сколько патронов для винтовок выдали бойцам?
– По сорок, товарищ лейтенант, – ответил командир первого взвода.
– Выдайте каждому еще по сто. Теперь насчет шанцевого инструмента. За каждым расчетом закрепите по четыре лопаты, топору и одному лому, не считая тех, что закреплены за каждой машиной.
– Товарищ лейтенант, но они без черенков.
– Будет лес – срежем. Дальше. Наш внештатный повар сверяет доставленное продовольствие – получить у него на каждого бойца трехдневный сухпай. Это все, выполняйте.
Пока бойцы суетились у ящиков и бочек, я подошел к Трофимову, забрал готовую форму и отдал ему командирский френч, на нем все еще не было нарукавных знаков и петлиц. Переодевшись в гимнастерку, я перестал чем-либо отличаться от красноармейцев, только в петлицах были кубари, да кобура на боку и планшет. Собрав и компактно сложив в вещмешок все вещи, что для меня старшина получил на складах, отнес его в кабину пулеметной машины. Эту машину я сделал пока своей штабной.
– Стой, кто идет? – послышалось от ворот, когда я направлялся к дверям хлебопекарни. Мне подумалось, если тут пекут хлеб, то, может быть, получится разжиться большим котлом. Почему нет?
Однако окрик часового меня остановил. Старшим по охране был Андреев, поэтому я дождался, когда он узнает причину, и направился к нему, сообразив, что прибыл делегат связи.
– Товарищ лейтенант, – козырнул молодой сержант, – вам пакет от командира дивизиона капитана Матвеева.
Расписавшись в двух местах, я принял плотный конверт.
– А это кто? – спросил, подбородком указав на женщину лет тридцати в форме старшего сержанта с медицинскими эмблемами.
– Санинструктор, товарищ лейтенант. Товарищ капитан велел отвезти ее к вам. Разрешите идти?
– Идите.
Сержант сел в кабину полуторки, что стояла на улице чуть дальше от ворот, и отъехал.
– Представьтесь, – крутя в руках конверт, велел я женщине.
– Я Евгения Медведева, старшая операционная сестра бывшего армейского госпиталя.
– Что стало с госпиталем?
– Разбомбили, – криво усмехнулась женщина, посмотрев на зенитки. – Тех, кто уцелел, распределили по разным частям. Мне дали медицинскую сумку и направили к вам.
– Ясно. Устраивайтесь в кабине четвертой машины. Через полчаса мы передислоцируемся. По прибытии можете провести осмотр бойцов, хотя они только сегодня надели форму… И еще нужно будет осмотреть мне ноги. Я их немного поранил. Хотя они за последние пять дней немного поджили, но мало ли.
– Хорошо.
Расчеты быстро набили обоймы снарядами, приготовили машины к движению, заправили и распределили по технике оставшиеся не открытыми ящики. Даже пулеметную «тачанку», как я ее окрестил, и то перегрузили. Пока бойцы работали, я изучил боевой приказ, он был тот же, что мне озвучил капитан Матвеев, только уже в письменной форме. Занять позиции на перекрестке гравийной дороги и не допустить противника как с воздуха, так и с земли. Странно, что еще не написали, что я должен предотвратить подкопы.
– Отъезжаем через двадцать минут. Ровно в шесть вечера, – убрав приказ в планшет и посмотрев на часы, известил я взводных, а пока они еще раз проверили, как все уложено и остались ли места для расчетов. Я вошел внутрь хлебопекарни.
Сразу же в нос ударил приятный аромат свежеиспеченного хлеба. Бегали женщины, работая у печи и длинных столов с тестом.
– Здравствуйте, товарищ командир, – поздоровался кто-то со мной из бокового прохода.
– Здравствуйте. Не подскажете, где я могу найти директора?
– А чего меня искать, тут я, – вышла на свет женщина лет тридцати пяти.
– Я хотел извиниться, что занял ваш двор. Мы вас не стеснили?
– Да ничего. Просто мы загружаем машины снаружи. Мы же понимаем, дело военное.
– Ну да. У меня к вам вопрос. Нет ли у вас котла или казана литров на пятьдесят и литров на двадцать?
– Еду готовить? – понятливо улыбнувшись, спросила директриса.
– Да, наша часть только что сформирована, и кухня нам не досталась, вот и приходится крутиться самим.
– На складе что-то есть. Нужно посмотреть. Вы идите пока во двор, а я возьму ключи и выйду. У нас там вход на склад инвентаря.
– Хорошо.
Выйдя во двор, я окликнул повара, красноармейца Мирюхова. Именно он и выбрал подходящие котлы, урча от удовольствия.
– Ой, не надо! – заметив, что я полез в карман, воскликнула директриса. – Они все равно списанные.
– Спасибо большое.
– Удачи вам! – крикнула женщина вслед.
Бойцы уже закрепили котлы в кузове одной из машин, хотя казалось, что места там совсем нет, поэтому, убедившись, что все заняли свои места, я отдал приказ к выдвижению. Через минуту колонна покинула двор хлебопекарни.
До нужного места мы доехали за пятьдесят минут, хотя по прямой тут километров двенадцать всего – пришлось сделать небольшой крюк по окраинам.
Приказав водителю остановиться на обочине, я открыл дверцу и, встав на подножку, осмотрелся. Не повезло. Перекресток находился в чистом поле, деревья были видны, но в километре от нашей позиции.
Достав из чехла единственный числившийся за батареей бинокль и подкрутив колесико резкости, посмотрел в сторону леса. Колонна техники стояла сзади, не глуша двигатели, поэтому, когда я убрал бинокль и снова сел в машину, тронулась следом без задержки.