Командир Особого взвода
Шрифт:
Зачем-то Степан прикоснулся к кобуре, провел по холодной рукоятке пистолета пальцами. Потом отогнал от себя воспоминания и спросил:
— Это точно?
— Да, — просто ответил Хан-Гирей, и Нефедов поверил ему. Полковник не врал.
— Понятно теперь, почему мы, — севшим голосом сказал старшина, стараясь не встречаться глазами с Лассом.
Но людям Особого взвода это было непонятно. И общее непонимание выразил опять-таки неугомонный Ермолаев.
— А почему мы, товарищ полковник? Взяли бы их всех армейские, да и дело с концом! Мало одного взвода — два пригнать,
— Нельзя, — сказал Степан, — никак нельзя. Не все так просто, Вася. Убить тех, кто породил Последнего, могут только свои же… Альвы. Вот так. А убить их они никак не могут — запрет не дает. И получается сплошная сказка про белого бычка.
— А мы, значит… — удивленно протянул солдат.
— А мы, значит, можем. Потому что тут каждый — уже давно не из клана. Потому что у нас теперь своя семья, так получается, и мы для всех остальных вроде как, тоже стир'кьялли. Только нужные. Верно, товарищ полковник?
Хан-Гирей молчал. Полковник Иванцов тяжело глядел в карту и тоже не говорил ни слова.
— Ясно, — сказал старшина Нефедов. Он повернулся к своим и спросил. — Кто?
Альвы не отвечали. Только Ласс медленно подошел к старшине и стал рядом.
— Ни про кого плохо не скажу, если откажетесь. Только все равно кому-то придется это закончить. Или этот Последний закончит потом нас с вами. Верите? Тар'Наль?
Снайпер покачал головой, глядя в пол.
— Не могу, Старший.
— Аррэль?
Альв с совсем юным лицом мрачно и серьезно снял с шеи оберег, висевший на кожаном ремешке и положил его на стол.
— Я иду. Если я умру, пусть умру вне клана.
— Я иду…
— Я иду…
Четверо. Старшина оглядел их с ног до головы. Потом повернулся к Хан-Гирею.
— Это все, Сергей Васильевич. Ну… и я, понятное дело. Остальным разрешите отдыхать, товарищ полковник? — это уже было сказано Иванцову.
Выходили ночью. Как только он сделал первый шаг за порог, в стылую дождевую мглу, старшина Нефедов отогнал от себя все ненужные мысли и стал тем, кем становился всегда в такие моменты. Машиной, размеренно отмеряющей шаги, ловящей звуки и запахи и бесстрастно делящей их на опасные и безразличные. Эта машина выбирала путь, обходила лесные завалы и болота, она рассчитывала азимут и грызла плитки концентрата. Она не думала, подчиняясь инстинкту, многократно усиленному войной.
Двое суток в пути промелькнули стремительно. Лес, насыщенный ловушками альвов, опутанный древними заклятьями и невидимыми нитями магии, сдался, пропустив их через себя без тревоги, открыв тропу, ведущую прямо к последнему убежищу клана Стриг'Раан.
Но люди Взвода все равно немного опоздали.
Потом, слушая рассказ Нефедова, устало сидевшего перед ним, полковник Иванцов ловил себя на мысли, что старшина как будто чего-то недоговаривает. На этом месте он несколько раз запинался и перескакивал с одного на другое, словно бы собираясь с мыслями.
Отряд добрался и вышел к убежищу как раз тогда, когда роды начались. Первый крик роженицы пригвоздил к земле всех до единого — это был вой, в котором слышалась
— Трупы? — быстро спросил Хан-Гирей, сидевший рядом и беспрерывно разглаживавший нервной рукой свои роскошные усы.
— Сожгли трупы, Сергей Васильевич, — равнодушно ответил Степан, — и младенца тоже. Я лично истратил весь свой запас охранных оберегов. Теперь на том месте лет сто трава не вырастет, не то чтобы человек или зверь туда забрел.
— Ясно… — столичный полковник недовольно захлопнул папку с отчетом. — И все-таки вам, товарищ старшина, нужно было доставить… э-э… несостоявшегося Последнего лично мне. Как полагается!
Он уже не называл Нефедова по имени.
— Для чего, товарищ полковник? — вяло отозвался Степан, еле сдерживая зевоту. — Он же, как вы говорите, несостоявшийся. Обычный был младенец, и родиться не успел даже. Пепел один от него остался. И клана Стриг'Раан больше нет, не осталось никого из них. Задание выполнено, товарищ полковник.
— Хорошо, — резко бросил ладонь на черную папку полковник Сергей Хан-Гирей, — можете идти, старшина.
Нефедов поднялся и молча пошел к двери.
— Старшина! — остановил его голос Хан-Гирея. — Спасибо.
Он ничего не ответил.
Все, что он рассказал полковнику, было правдой.
Почти все.
Они и впрямь, опоздали, и роды уже начались. Но младенец успел родиться и теперь слабо попискивал, шевелясь на волчьей шкуре, весь забрызганный чужой кровью. Пригвоздив кинжалом к земле последнего из магов Стриг'Раан, так и не успевших закончить смертный ритуал, Нефедов брезгливо пнул в сторону костяные крючья и иглы с тянущимися от них кровавыми веревками, и повернулся к своим.
— Всем выйти отсюда! Ласс, останься. Надо закончить.
Он достал из кобуры парабеллум, повертел его в руках и сунул обратно. Потом положил руку на плечо своему брату, Стерегущему Спину.
— Ласс…
— Я знаю, — ровно перебил его альв. Он достал свой длинный нож, зазубренную, прочную как сталь кость неведомого зверя, сверкнувшую полированным боком. Присел, положив руку на голову хрипящего, содрогающегося в агонии тела с вырванными глазами. Потом резко вонзил клинок в горло и сразу — в сердце. С матерью Ласс поступил так же, только дольше сидел неподвижно и что-то шептал почерневшими губами. два коротких удара — и поток крови, освобожденно плеснувшей вверх.