Командир подводного атомного ракетоносца.
Шрифт:
– Чисто!- последовал доклад.
– Хрен тут что увидишь: ночь, да и облачность баллов восемь-девять, - подумал Антон, - море сравнительно спокойное, волнение баллов три не больше. Где же ты, противолодочная «бабочка»?
Сидишь на аэродромах Норвегии или мечешься, порхая в облаках Баренцева моря, в надежде найти чем бы поживиться? Но в этом случае работать тебе РЛСтанцией обязательно, разбрасывать наугад буи ты не станешь…
– Ладно, самолёта нет, подводной лодки не слышно. Нужно принимать сеанс радиосвязи, да определить место корабля, - решил Липовецкий и дал команду:
«Поднять антенны «Сван» и «Рамку». Тут же он увидел, как из воды выдвинулся штырь антенны связи и жёлтое перекрестие «Рамки». Деревья это ещё не лес и Антон отлично понимал, что, поднимая выдвижные устройства, заметность РПК СН он увеличивает. Сейчас бы услышать «чирикание» навигационных спутников было бы недурственно… «Хочется и колется!», но нельзя, обойдёмся до следующего случая.
– В наш адрес радио не поступило, - услышал он доклад командира БЧ-4.
– Товарищ командир, - вздрогнув от громкого голоса, прозвучавшего из динамика, Липовецкий оторвал глаз от окуляра перископа, - товарищ командир, радиометрист: обнаружена работа радиолокационной станции. Сила сигнала один балл.
– Опустить выдвижные устройства! Погружаться на глубину сто шестьдесят метров, - дал команду Липовецкий.
Он тут же увидел, как, еле просматриваемые в серой мгле ночи, антенны дружно ушли под воду и головку перископа начала захлёстывать набежавшая волна. Антон выставил перископ на «ноль», защёлкнул ручки гидропривода его поворотом и ручкой манипулятора подал гидравлику в исполнительный пресс «на опускание». Пресс плавно зашелестел системой блоков, и перископ заскользил вниз. Липовецкий закрыл нижний люк рубки и спустился в центральный пост. Радиометрист сразу же доложил, что носителем обнаруженной РЛС может быть самолёт «Орион».
– Ну что ж, товарищи офицеры главного командного пункта корабля, наше предположение, что подводная лодка противника контакт с нами потеряла, подтвердился. На восстановление контакта самолёт они таки вызвали. Не надейтесь, что мы в безопасности. Ведь они знали точно, что РПК СН в данном районе присутствует и так просто «за здорово живёшь» от его поиска не откажутся. Так что главная угроза на ближайшее время для нас – противолодочная базовая авиация.
– Штурман, как дела у нас с точностью плавания?
– Удовлетворительно, товарищ командир. Место по радиомаякам и счислимое текущее место мы усреднили, и суток двое выдержим, - доложил Нестеров.
– Хорошо, штурман, «место» утверждаю. Хорошо тому, кому хорошо живётся. Нам – не очень, но живы будем – не помрём! Так что слушайте моё решение:
На глубине сто шестьдесят метров постепенно увеличим скорость хода до «полного» Курс будем изменять через неравномерные промежутки времени в тридцать- сорок минут на пятьдесят-семьдесят градусов в пределах заданной полосы движения. На сеансы радиосвязи подвсплываем на глубину шестьдесят – семьдесят метров и выпускаем антенну «Параван». Во время приёма сеансов радиосвязи находится в секторе боевых курсов для стрельбы ракетами по заданным комплексам целей. С опережением графика движения, на предельно дозволенную планом патрулирования величину, станем на стабилизатор глубины без хода. Всё. Боевая готовность №2.
На этот раз стараниями всего экипажа «Ладушка» таки ушла от слежения. Видно самоуверенные американцы решили не искать иголку в стоге сена и подождать, когда она сама подставится под систему тотального наблюдения «Сосус». Антону деваться было некуда – на войне от противника не бегают. Но задача у него была совсем другая. И он стремился, используя все возможности крейсера, выполнить эту задачу, как говориться «малой кровью». Но так уж повелось, что, только, наполнив реки большой кровью собственного народа, в которой враг захлёбывался, наши «полководцы» достигали победы. И кто тут виноват больше - «полководцы» или сам народ, сказать трудно. Таков уж видно, исторически сложившийся, менталитет. Но вопреки этому менталитету становиться источником первой капли этой крови Антон не желал.
Он слишком любил своих офицеров, мичманов и матросов, ставших экипажем, практически родной семьей, отдавших свои судьбы и жизни в служение Отчизне – в его руки…
Он не хотел становиться очередным «просчётом» политиков в этой пока Холодной войне. Бессонными ночами и днями он будет находиться в центральном посту, чтобы не дать ни малейшего шанса этой капле крови пролиться. Выше награды, чем чувство радости и удовлетворения в том, что корабль и подводников экипажа – всех до единого человека живыми и здоровыми он приведёт в базу – домой к семьям, ему не нужно.
Бескомпромиссная река времени независимо от человеческих страстей и судеб текла себе, унося людей в неизвестное будущее. И только те из них, кто проявлял жизненную стойкость, мужество и упорство в этом плавании во времени, достигали своей цели.
И вот она цель – возвращение.… Позади тревожные и бессонные месяцы испытаний выдержки, умения и мужества экипажа в бесконечных стычках и столкновениях с реальным противником. Позади противостояние, в суровых, не прощающих малейших просчётов и промахов войне, под именем – войны Холодной. Нигде на Земле в воздухе и на суше она не была столь бескомпромиссной и жестокой, так близко подошедшей на расстояние одного шага к войне «горячей», как в глубинах морей и океанов. Именно здесь решалось, будет ли сделан этот последний шаг, или нет. На чашу весов было поставлено так много, что даже сами весы не посмели нарушить установившегося равновесия. Никто из противостоящих бойцов не дрогнул. Дрогнула Москва, но пока река времени свои тайны хранить умела.
Глава 9.
Возвращение в базу. Где «куются» катастрофы.
«Чтобы число погружений всегда совпадало с количеством всплытий» - уже много раз звучало из уст провожающих друзей в след удаляющейся субмарине под командованием Липовецкого. И в который раз, всплыв в надводное положение после тяжёлого длительного пребывания под водой, подводники этого экипажа радовались как дети.
День был пасмурный, небо покрыто сплошными низкими тучами, но сам воздух был пропитан запахами весны. Врываясь в изголодавшиеся лёгкие моряков, он заставлял их сердца биться чаще и сильней, в предчувствии обретения настоящей тверди земли и долгожданной, выстраданной встречи со своими родными и близкими людьми. Курящие и не курящие подводники закурили сигареты. Пустив победную шапку дыма и сплюнув всю накопившуюся гадость из лёгких, они высовывали кружащиеся головы в любую щель пространства ещё не просохшей от морской воды надстройки рубки. Выход моряков наверх Липовецкий не ограничивал. Рядом с корпусом «Ладушки» весело, наперегонки, кося умными глазами на шумных людей, прыгали дельфины.