Командировка в ад
Шрифт:
Или меня выведут наружу, поставят перед строем, чтобы расстрелять у всех на виду?
Равуда ушел, и примерно через час у меня начался жар — не ясно отчего, вроде досталось мне не сильно, но меня залихорадило, пришла головная боль, по всему телу выступил пот. Я постучал в дверь, чтобы попросить воды, но часовой даже не подошел — наверняка ему запретили со мной разговаривать.
И тогда я решил позвонить Юле… если и отдать концы, то только после разговора
— Ты меня разбудил, — сказала она сонным голосом. — Сама не заметила, как задремала. Эх, ты…
— Извини. А разве у вас ночь?
— Нет… утро уже, но я со вчера не спала. Сашке совсем плохо, еле-еле откачали.
Боже, нет, только не это! Пусть мне станет еще хуже, только бы дочь выздоровела!
— Чтоб я сдох… — пробормотал я и осекся: очень может быть, что это «пожелание» исполнится куда быстрее, чем хотелось бы.
— И ты? — спросила Юля, и меня от этого тоскливого, обреченного вопроса едва не вывернуло наизнанку.
Она что, смирилась с худшим? Нет, нет, нет!
— Все будет нормально, — сказал я, морщась от головной боли, не вызванной переводчиком, а обычной, такой, которая бывает при высокой температуре. — Вот увидишь. Сашку прооперируют и поставят на ноги! Я вернусь! Мы будем вместе и будем счастливы!
— Думаешь? — Юля даже не спорила, и это было хуже всего, она звучала так, словно жизни в ней совсем не осталось.
— Уверен!
— А что у тебя с голосом?
Услышала, что горло у меня пересохло, и что звучу я совсем не так, как обычно. Придется снова врать, пачкать себя ложью…
— Приболел чуть-чуть, — ответил я. — Ничего страшного.
И я поспешно увел разговор в сторону, начал спрашивать про маму, про то, что происходит с Сашкой — не хватало еще, чтобы жена сейчас беспокоилась еще из-за меня. Потом мы распрощались, но пузырь тишины вокруг меня не рассеялся, как обычно, а на переносице проклюнулась новая «почка».
— Что за черт? — пробормотал я.
И совершенно неожиданно мне ответил Макс.
— Э… Егор? — спросил он. — Я только нацепил шлем, а тут ты! Ты где, ха-ха?
— В карцере.
— И как ты со мной разговариваешь? Клево!
Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос!
Но похоже, что прибор связи, имплантированный тиззгха мне в голову, продолжил расти и развиваться. Сначала он обеспечил мне соединение с сотовым оператором на родной планете — через подпространство или еще не знаю как — а теперь подключился к нашей боевой системе обмена информацией. Ну а Макс оказался там после того, как я собственными руками модифицировал его шлем.
— Долго объяснять, — сказал я. — Как вы там? Что происходит?
— Думали, что в бой сегодня, ха-ха, но нет… то ли бриан отогнали, то ли отступили. Геррат приходил, всех допрашивал — что в плену
Ну да, этого стоило ожидать — контрразведчик делает свою работу.
— И что, вы сдали меня?
— А как же! — Макс засмеялся. — Я рассказал, как тебе принесли ящик с брильянтами! Привели брианских девок, самых красивых, и ты трахал их прямо у нас на глазах, да еще и насмехался над Гегемонией, а Гегемона называл земляной рыбой и желтым пьяным червяком!
— Трепло… — буркнул я, помимо желания улыбаясь.
— А если серьезно, то мы все за тебя, — голос Макса изменился, он заговорил спокойнее. — Все сказали, что ты нас спас, что без тебя мы бы там и сгнили… Билл этому трибуну чуть морду бить не кинулся, Дю-Жхе его перехватил в последний момент, а то бы сел пиндос в соседнюю с тобой камеру, вы бы перестукивались там, как революционеры при царизме.
Я только заморгал — надо же, американец, которому я бил морду, вступился за меня? Интересно, как повела себя на допросе Пира, продолжила утверждать, что я предатель, засланец в наших стройных рядах?
Или Равуда соврал насчет нее? Как бы мне хотелось в это верить.
— И еще это… — Макс помолчал. — К нам приходил толстый шавван из техников.
Диррг? Я напрягся.
— Он в теме насчет тебя… и в общем сказал, что мы соберемся и тебя вытащим.
— Отсюда? Из карцера? — весь этот разговор вполне мог быть горячечным бредом, да меня и правда терзала горячка, но слишком уж связно все звучало, без логических сбоев. — Рехнулись? Это же бунт!
— Погоди… — Макс, судя по всему, снял шлем, а потом снова надел. — Деталей не скажу.
— Не делайте глупостей! Не надо!
— Привет, Егор, — вмешался в разговор Дю-Жхе, снаряжение которого я тоже модифицировал. — Рад, что ты жив. Помни, что муравьедодав без стаи — мертвый муравьедодав, а муравьедодав в стае — сытый муравьедодав. Мы тебя спасем. Поверь мне.
— Да вы идиоты! — я начал злиться.
Не хватало, чтобы из-за меня пострадала куча народу, все те, кто считает меня другом, кто готов пойти за меня в огонь и воду!
— А сам-то? — буркнул Макс. — Был бы умный, в камеру бы не попал.
— Я не буду рассказывать, что мы придумали, — Дю-Жхе был для себя необычайно болтлив. — Незачем тебе это знать. Но в карцере ты не задержишься. Поверь мне, дружище.
И тут связь оборвалась.
— Эй, алло? — воскликнул я, попытался напрячься, но не услышал ничего.
А может быть это и правда был глюк, сложная звуковая иллюзия, порожденная напиханными мне в голову чужими приборами и терзавшей меня лихорадкой? Обессиленный, я прислонился к стене и попытался выругаться как следует, чтобы облегчить душу.