Командировка
Шрифт:
Да, да, документы у спецгруппы Замка выправлены со всем тщанием, не мародеры беспризорные, за нами структура стоит! Кстати, в бумагах написана абсолютная правда, нет смысла чего-либо прятать. Замок Россия. Спецгруппа, так точно. Цель командировки? Ниже все написано. Подпись Главного, синяя печать.
Такие ксивы реально могут помочь при умышленной авторасшифровке — мужикам в Дагомысе показывали, ничего, работает. Естественно, в бумагах нет указания на Платформу-5, опять же бессмыслица, по мне, так можно было и прописать. Во-первых, никто из случайных не поверит в межпланетные закруты без подкрепления весомыми аргументами, во-вторых — ныне люди с амбициями по всей планете столько вольных городов,
Дедок наслаждался ностальгией не менее двух минут.
— Слово-то какое правильное — «командировочные»! От ить! Думал я, хлопчики, уже и не услышать мне, старому, такого мирного словца из былых времен. Простая вроде бумага, а сколько радости понимающему человеку!
— Рады стараться! — гаркнул Сомов.
— Григорий Чуприн, будьте любезны. Вы это, вот что… Загоняйте-ка машину сразу в крайний ангар, чтобы с воздуха не заметили, сволочи! Оно, конечно, в последнее время ростовские летать стали редко, вертушки топливо жрут страшенно, да ить береженого Бог бережет. Сразу заметят и бэтээры пошлют. Подвинься-ка, молодой!
Почувствовав ногой легкий толчок, я повернулся — Сомов тихо показал, что признаков присутствия других людей не видит. Не вижу явной опасности. Надо верить накопленной за годы совместной сталкерской работы групповой чуйке. Или же спокойно сидеть в Посаде, вгребывая на сборе абрикоса.
Дед проворно запрыгнул на подножку, закинул локоть внутрь и махнул левой рукой вперед. Через минуту «егерь» вкатился под крышу.
Ломаную зигзагом кровлю открытого со стороны фасада здоровенного ангара подпирали изящные колонны с длинными плечами косых перекрытий. Расстояния между колоннами большие, пройти может и не самый маленький аэроплан. Ворота не были предусмотрены в принципе, самолеты выкатывались свободно. Наверное, это временные стоянки для гостей аэродрома.
— Что, авиация вот так и стояла без запоров?
— Ненужное баловство и трата денег, они же тут летали постоянно! А вот на регламенты аэропланы в другой ангар буксировали… Поглубже, молодой, загоняй, поглубже, к самой стеночке, не ленись! Оставляй «воровайку» здесь, и пошли ко мне, командировочный, поболтаем за чайком. Старший, как я понял?
Я выполнял команды старика, а Мишка, соскочив еще перед въездом в ангар, продолжал изучать округу в бинокль. Потом забрали все оружие.
Дедок немного странный, однако чем-то симпатичный. Впрочем, мы с напарником привыкли общаться со странными людьми, да настолько, что, как мне порой кажется, нормального человека просто не признаем за такового. Что на Платформе, что здесь.
Измененные миры, другие люди. Если рассматривать их в рамках конкретной матрицы, то вполне нормальные.
Оставив машину под крышей, назад мы вернулись пешком.
Напротив красненького домика охраны стоял служебно-жилой из профнастила, стены голубенькие, крыша синяя. Что-то типа прорабской технической службы. С левой стороны узкого палисадника в кустах спряталась старенькая зеленая «Нива» с прицепом, чуть подальше — высокий сарай и легкий трактор без колес.
— Тута и живем, значится.
Оглядев аскетично обставленную обитель охранника аэродрома, я не стал задавать вопросы о причине добровольного по сути дежурства, все и так понятно. Просто служака, просто больше нет никакого якоря… Дом в станице сгорел или разрушен, семьи не завел или далеко, вот и живет тут один. При деле, к которому привык.
— Туалет и душ во дворе, за домом, бак у меня, вода ишшо теплая, можно и сполоснуться по надобности.
Пока мы размещались и осматривались, постоянно перебрасываясь легкими репликами про все подряд, хозяин организовывал чайную церемонию. Наверное, это был типичный местный разговор: кратеры, Мертвячка, Краснодар, вояки, соседи с блокпоста, сволочи из Ростова, идиоты из Москвы…
Вскоре нехитрый стол был накрыт.
— Двигатели, говоришь? — начал дед Григорий после первого шумного отхлеба.
— Ага. Мы по-взрослому, — важно молвил Гоблин.
— Вижу, что не по-детски, раз на «воровайке» приехали.
— Задание такое, уважаемый, — напомнил я с ноткой грусти, показывая, что люди мы подневольные, служивые, за чем пошлют, то и добудем. — Что тоже признак структуры — именно это сейчас и нужно выпячивать, банальных мародеров дед стопудово не любит.
— Ха! Поди, думали, что тут все разграблено? Мол, ушлых во все времена хватает, так успеть бы хоть крошки смести? — догадливо молвил сторож.
— Десяточка! — удивился Гоблин.
— А хрен там! — тут же подлил дедушка. — Все целое, все сохранил!
— Уважаю, Григорий Петрович, без байды! — Пока Мишка Сомов действительно соответствовал всем требованиям, предъявляемым к работникам дипломатического корпуса, даже удивительно.
— А почему? — спросил дед Григорий и тут же ответил сам: — Малая авиация — она энтузиазму требует. Фанатизму! Так ить нет этого давно, вот какая беда… На последнем авиашоу входной билет был в семьсот рубчиков, притом что на столичном МАКСе продают по пятьсот, я в курсе… Где, скажите, тот МАКС и где Белевцы?! Как говорила моя племянница, странное впечатление остается от такого шоу. С одной стороны, со зрелищностью все вроде в порядке, особенно когда пилотажные группы на реактивных начинали работать, с другой стороны — все реже принимал участие наш ДОСААФ, — как без этого можно, скажите? Нет государевой программы, нет заботы! В последний год и парашютисты не прыгали, группового на Яках не было, как и покатушек для энтузиастов. Вот мальчишек и мало!
Заслушаешься! Менестрель свободного полета! Очень хитрый и адаптивный. Когда нужно, косит под простачка с пятью классами образования, и речь такая же. В другой ситуации запросто может перейти на язык квалифицированного технаря с приличным словарным запасом, чуть ли не литературный.
— Отдалился фестиваль от простого люда, к хапугам потянуло, как их там мать прозвала… Потенциальным заказчикам, о! Детской программы нет. Ментов зачем-то нагнали в оцепление, а ведь раньше были простые волонтеры с окрестных станиц, те самые юнцы, которым за счастье плоскости погладить, дутик ногой пнуть незаметно! Заборов понастроили, территорию начали обносить… А клубы где, я спрашиваю? Любителей и просто любопытных хватает, конечно, так ведь и из них не выкуешь — уже и прикоснуться людям не давали! Вот если старенький Ан-2 стоит — пожалуйста, хучь в салон, хучь в кабину залазь, ребятки покажут. Как только чуть подороже игрушка — так все, ленточка на блестящих стойках, проход только для випов! А детям же посмотреть все надо, потрогать, прикоснуться к авиации! Только тогда в душе и проснется!
Безнадежно махнув рукой, он полез в шкафчик за спиной и выставил перед нами графин с ажурной резьбой.
— Наливочкой не побрезгуете?
— Грех брезговать! — крякнул Гоблин, не дав мне и рта открыть.
— Григорий Петрович, скажите, а как тут с гостями незваными, не прозеваем подхода? — для порядка вставил я торопливо, глядя, как стоящая напротив большая рюмка наполняется темно-красным напитком.
Трахома, оказывается, и мне хочется выпить. Нервы.
— Все нормально. Равнина же бескрайняя! Каждое шебуршание слышно за пять верст, а пешком сейчас никто не ходит, много ли ты на своих двоих по таким далям набьешь? Я любой посторонний звук сразу расслышу! Знакомо вам такое разведческое дело, нет? — Старик с хитрецой посмотрел на нас, разваливая на части остатки простодушного образа. — Вижу, знакомо, товарищи командировочные.