Командор навсегда
Шрифт:
Мы замерли, увидев такую картину, - это совсем не то, на что мы рассчитывали. То, что нас пока не заметили, означало, что бонусы гильдии охраняли от обнаружения. Но это продлится ровно до первого нашего выстрела. А потом двадцать пушек, заряженные картечью, срубят потоком раскаленного металла и этот лесок, и нас вместе с ним. Я не понимал, что делать. Нас всего двадцать четыре бойца против десятитысячной армии, шансов никаких, даже с моими сверхспособностями. Кстати о них! Грёбушки-воробушки! У меня пропал навык, полученный от Зойки. Я судорожно начал искать системные сообщения и нашел фразу, которая повергла меня в шок:
«Игрок Зойка убита в бою, воскрешение её на Антии невозможно, вы теряете все полученные от неё навыки, бонусы и скрытые очки характеристик».
Это случилось около двух часов назад, когда мы форсировали болото. Я был полностью сконцентрирован на тропинке, чтобы не провалиться в топком месте, и не заметил сообщения системы.
Итак, ко всему прочему я оказался еще и безоружен перед многотысячной армией. Ахмат, почувствовав изменение моего настроения, прошептал:
– Командор, уходи! Мы задержим их насколько сможем. Ты знаешь дорогу через трясину, да и волк поможет…
Я прервал сержанта и, глядя прямо в его глаза, горящие яростью перед неизбежным боем, медленно сказал:
– Мы дадим бой! Потом уйдем все вместе!
Он не стал спорить, только кивнул и начал перемещать солдат поближе к неглубокому овражку, чтобы скрыться там от залпа пушек.
А я прокручивал варианты действий, и ни один не сулил нам победы. При удачном раскладе укусим побольнее, но это лучше, чем сдаваться и тем более бежать. При отступлении шансов нанести урон будет несоизмеримо меньше. Наконец я отправил Яра на левый фланг и дал ему команду выть до одури, спрятавшись в любой подходящей яме. С пушками он уже был знаком и понял меня превосходно, только взглянул печально и задумчиво, как будто прощаясь навсегда. Я потрепал его по холке и шепнул: «Каранг! Будет тебе Каранг! И сорок волчиц, самых красивых, чтобы хвосты красивые и все такое…». Сам не понял, что именно сказал и почему так важно было это ему сказать. Вроде бы Каранг – это тот зверь, чью шкуру он самозабвенно терзал в гостинице. Но это неточно.
Яр, услышав мои обещания, вдруг ободрился и радостно стреканул в сторону гор. Через несколько минут по лесу и раскинувшейся равнине раздался его дикий, полный вселенской тоски вой, раздирающий психику врага. Первые ряды пехоты от неожиданности упали на колени. Грянули пушки левого фланга и разнесли редкий лесок до состояния равнины. Я и не понял, как у них это получилось, может быть, автозапал, ведь расчеты орудий должны быть парализованы. Я дал возможность армии врага прийти в себя и начать маневры.
Очнувшиеся от ужаса офицеры зажгли факелы и стали разворачивать войска налево – бойцы начали перестраиваться и продвигаться к месту, откуда их атаковал своим воем Яр. Мы лежали среди елочек, затаив дыхание. Я дождался, когда армия врага поближе подойдет к нам, разворачивая строй, а пушки правого фланга окажутся за спинами пехоты. Ну все, пан или пропал!
Я активировал «Ментальную дезориентацию» на пушкарей, чтобы они ударили по своим, а потом, не дожидаясь результата, применил «Ментальный шторм» по всей площади, на которой находились файские войска.
Ахмат скомандовал, и мой отряд выдал дружный залп из арбалетов. Я показал ему жестом, что после второго залпа – отступление и перезарядка. По нашей традиции все воины отряда носили два заряженных арбалета: большой на спине и малый кавалерийский на груди.
Грянули в спину вражеской пехоты пушки правого фланга, разрывая бойцов задних рядов и выкашивая тех, кто был в середине.
Разум требовал от меня начать бить «Ментальным ударом», но я замер и не мог оторваться от разворачивающейся перед моими глазами психбольницы под открытым небом. А там было на что посмотреть, картина была сюрреалистичная, враги реально впали в безумие ментального шторма. Самыми нормальными оставались только пушкари, которые деловито заряжали пушки, собираясь повторно выстрелить в своих боевых товарищей. Ну как самыми нормальными? Конечно же, это ненормально, но их действия хотя бы были рациональными – «заряжай-пли». А вот как охарактеризовать мага, который жрал землю с таким удовольствием, как будто это невиданное лакомство, или медика, пытавшегося отпилить ногу лошади медицинским инструментом для ампутации?! Когда разъярённая лошадь влепила ему в лоб задней ногой, то начал пилить уже своего товарища, причем уже не ногу, а голову. Несколько бойцов разделись догола и измазались конским навозом, некоторые били тонкими кинжалами в ухо своим замешкавшимся сослуживцам и дико хохотали, видя их мучения. Тут же рядом троица играла в «Догони свинью», какое-то отморозки били друг друга по лбу деревянными кружками. Группа воинов развлекалась футболом, правда, в качестве мяча использовала своего товарища. Маги огня зажарили офицера и теперь радостно водили вокруг него хоровод. Стрелки выпускали арбалетные болты в воздух и радостно орали: «На кого попадет?!». Пока вся дивизия файцев предавалась самым безумным забавам, предатели-пушкари выпускали по ним залп за залпом. Я дождался, пока один из дураков кинулся с факелом в сторону обоза, сопровождавшего правую батарею. Грёбушки-воробушки, там был десяток подвод и все наверняка с порохом.
– Уходим! – я рванул за рукав остолбеневшего от случившегося массового сумасшествия сержанта. – Сейчас рванет!
Мы драпали так, как никогда еще не бегали в своей жизни, но все равно не успели. Когда рванул порох, взрывная волна сбила нас с ног и бросила на землю. За нашими спинами набирал силу пожар, доносились стоны покалеченных и хохот безумных людей. Это очень жуткое сочетание, кто не слышал, тому не понять. Кто-то истошно завопил песню: «Я не буду плакать, я буду танцевать…на балу, на балу, на балу…».
К нам прибежал Яр, ошалевший от грохота и ярости скоротечного боя. Мы так и бежали с ним рядом, он постоянно оглядывался на меня с виноватыми глазами, как будто просил прощения, что усомнился в моих военных навыках, а я все шептал ему:
– Ярушка, я и не знал, что все так получится…
В итоге, Иван этот, блин, Сусанин, не смог вернуть нас к болоту, а вывел к курумнику – каменной речке, состоящей из крупных пятиметровых булыжников и гранитных блоков почти правильной формы. Скорость передвижения сильно упала, мы буквально карабкались по камням, что с боевым снаряжением очень непросто. Светало, мы заходили к нашей стоянке совсем с другой стороны. Оставалось чуть-чуть пройти, возможно, менее трех километров, до лошадей, которые в нашей ситуации означали спасение. Мы уже представляли, как вскочим на быстрых трофейных коней файской разведки и рванем к Эллине, но опять моим планам не суждено было сбыться.
Мое сознание пронзила острая боль! Я аж зажмурился от потрясения и встал как вкопанный. Что такое? Сова! Соня была тяжело ранена, я видел её статус по очкам жизни, и это стало для меня шоком, у неё оставалось всего четыре процента здоровья. Но самое ужасное было то, что двое бойцов, которых мы оставили на стоянке, оказались мертвы. Причем умерли практически мгновенно и в один момент. Ахмат тоже увидел в статусе отряда потери и теперь смотрел на меня взволнованно, ожидая команды к действию.
– Идем! – бросил я короткую фразу. – Не шуметь!
Мы начали осторожно подходить к месту стоянки, Яр крался впереди, тревожно внюхиваясь в запахи утреннего леса. Пахло дождем, сосновым бором, цветами, которые обильно росли на полянах и… нашим потом. В лесу не раздавалось ни звука: не кричали птицы, попрятались белки и прочая живность. Мы не видели ничего опасного. Волк тоже понял, благодаря мыслесвязи со мной, состояние Сони и старался найти врага, но не мог ничего обнаружить. Совсем ничего!