Комбат. Механик для легионера

Воронин Андрей Николаевич

– Здравствуйте, Борис Иванович, – поприветствовала девушка Рублева.

– Здравствуй, Света, – ответил Комбат и стал подниматься дальше.

– Борис Иванович! – вдруг услышал он.

– Да, – отозвался Рублев.

– У вас есть немножко свободного времени?

– Найдется.

– Давайте зайдем к нам, мне очень надо с вами поговорить. Вы не бойтесь, мама ушла.

– А я не боюсь, – ответил Борис, немного греша против истины.

Мать Светланы, еще довольно симпатичная женщина, положила глаз на Комбата. А какой бы одинокой женщине не приглянулся высокий, статный и к тому же хозяйственный мужчина. Вот она и пыталась под разными предлогами завязать с ним общение. То кран ей надо починить, то шкаф передвинуть. А в качестве ответной благодарности угощала Бориса

разными вкусностями домашнего приготовления и несколько раз порывалась убрать у него в квартире. Комбат, упорно избегавший брачных уз, старался поменьше контактировать с настойчивой дамочкой.

– Раз не боитесь, очень хорошо! Заходите! Понимаете, дядя Боря, у меня нашелся отец!

– Поздравляю! Радостное событие. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

– И мой отец оказался очень богат. У него были миллионы долларов.

– Почему «были»? Твой отец внезапно разорился?

– Нет, он умер.

– Я тебе искренне сочувствую. Наверное, это очень тяжело, найти своего отца и тут же его потерять.

– Честно говоря, дядя Боря, я не сильно переживала. Это в мелодрамах отец после многолетнего отсутствия возвращается из дальних странствий или из тюрьмы, куда был несправедливо посажен, и дети ему ужасно рады. А мой отец жил поблизости, в этом же городе, и ни разу не удосужился со мной повидаться. Разве я могла любить такого отца!

– Да, я тебя понимаю, – сказал Борис, хотя в его голосе не чувствовалось уверенности.

– Но я хочу поговорить о другом. Понимаете, дядя Боря, отец собрал нас перед смертью, всех своих детей, троих родных и пятерых незаконнорожденных.

– Надо же, шустрый у тебя был папаша, везде поспел! – не сдержался Комбат.

– И не говорите, сама удивилась. Так вот, хотя раньше отец нас знать не желал, во время болезни с ним что-то случилось, и он решил разделить свои миллионы поровну всем детям. То есть не всем, а тем, кто найдет завещание. Он их написал восемь штук, на каждого из нас, и запрятал.

– Далеко?

– В разных местах. У кого-то в Африке, у кого-то на Кавказе. У меня – в Сибири. Понимаете, дядя Борис, я – девушка, мне страшно одной бродить по глухой тайге в поисках завещания, мне нужен попутчик. Я пыталась уговорить своего парня, но он отказался. Испугался. Дело в том, что один человек, чье завещание спрятали в Москве, погиб, когда занялся его поисками. Я должна честно предупредить вас об этом.

– Из твоих слов я догадываюсь, что ты наметила меня в качестве попутчика.

– Очень бы хотелось, дядя Борис. Вы – бывший военный, сильный и мужественный. Генка нам рассказывал, как вы отбили его у целой банды хулиганов.

– Ну уж и банда! Толпа обычной дворовой шпаны, разогнать которую не составило труда.

– Вот, обычный человек их за версту обходит, а вас они сами после того случая как огня боятся. С вами, Борис Иванович, мне ничего не страшно. А если мы найдем завещание, я вам заплачу миллион долларов за помощь.

– Миллион! – Комбат едва заметно усмехнулся.

Знала бы эта девочка, что несколько раз ему стоило только руку протянуть, и в ней оказалась бы сумма побольше миллиона.

– Ты, чем миллионы сулить, лучше с матерью поговори. А то она начнет меня чихвостить за то, что отвез ее дочь на съедение медведям. Оно мне надо?

– Уже.

– Что «уже»?

– Переговорила. Если честно, я ей сказала, что в любом случае туда отправлюсь, с вами или без вас. Теперь она готова сама вас просить, чтобы вы со мной поехали.

– Ты хитрая, – улыбнулся Рублев. – И ты права, отпускать тебя одну в тайгу нельзя категорически!

Глава 17

У матери была заначка. То есть самих денег Владимир не видел, но в факте существования заначки был уверен почти на сто процентов. Сам он денег никогда не копил, а лишь безмятежно тратил, пребывая в уверенности, что отец даст еще. Теперь молодой человек искренне сожалел о собственном мотовстве, прикидывая, какая сумма сейчас у него могла быть, не делай он бессмысленных, абсолютно ненужных ему покупок, вызванных лишь сиюминутной прихотью. А с другой стороны, вроде жалко распродавать

ставшие родными вещи, гораздо проще тряхнуть мать. Опять же, если начать активную торговлю собственным добром, может встрять Граф с его дурацкой принципиальностью. Типа для поисков завещания должно быть по двадцать пять кусков зелени на рыло и ни центом больше.

Но прежде чем клянчить баксы у матери, следовало переговорить с одним человеком. Человека этого Владимир узнал случайно, благодаря одному из редчайших проколов все того же Графа. Звали его… Впрочем, имя человека никакого значения не имело. Главное, что он не брезговал самыми грязными делами, если ему за это хорошо заплатить. И работу свою делал качественно, профессионально. Недаром Граф решил воспользоваться его услугами, когда было нежелательно светить своих людей.

Владимир встретился с человеком, изложил ему суть дела. Тот задал несколько уточняющих вопросов и окинул заказчика оценивающим взглядом. Можно было легко догадаться, что думал в этот момент собеседник Владимира. Мысли его были примерно такие: «Дельце плевое. Потенциальная жертва – обычный гражданский тип, до бойца спецназа или хотя бы крученого ментовского опера ему, как до звезд. Такого пришлепнуть ненамного труднее, чем комара. Но, судя по всему, младшему Володьке надо позарез от него избавиться. Поэтому с него можно содрать приличные бабки. Только возникает вопрос: будет ли эта работа разовой или Драгун рассчитывает пользоваться моими услугами постоянно? В последнем случае чрезмерная жадность его может отпугнуть? Только вот с какого бодуна ему со мной сотрудничать? Для него мокруха – исключительный случай, возможно, первый и последний раз в жизни. А для других дел у этого милого семейства есть Граф. Поэтому надо оторваться на мальчишке по полной».

Киллер назвал цену, вызвавшую у Владимира ироническую усмешку. Он не был столь наивен, как надеялся его собеседник.

– Вы, наверное, перепутали фамилии. Этот человек – не председатель правления крупного банка, не уголовный авторитет. Он – обычная мелкая сошка, такие по утрам набиваются в автобусы и метро, как селедки в бочку. А вы требуете за селедку цену осетра. Причем наполненного икрой.

Киллер понял, что проскочить на дурачка не вышло, и сбавил цену. Хотя она оставалась достаточно высокой, Владимир согласился. Они договорились о новой встрече, и Драгун отправился к матери клянчить деньги. Требуемую сумму ему удалось выпросить на удивление легко. Владимиру показалось, что мать откуда-то знает об их с Михаилом планах или, по крайней мере, догадывается. И одобряет их настолько, насколько может обычная женщина одобрять убийства. Вероника не была кровожадной по натуре, она бы никогда не подняла руку на другого человека, но тут были задеты ее самые глубокие чувства. У ее горячо любимых сыновей хотели отнять большую часть наследства. И кто? Ублюдки, которых ее блудливый муженек наплодил на стороне. И неважно, что зачатия произошли до их окончательного замужества! Главное – это семя Владимира, причем сорное семя, давшее всходы.

Всепоглощающая любовь и почти такого же накала ненависть, подпитывая и усиливая друг друга, делали Веронику способной на любое преступление. Она, как женщина расчетливая, сумела за годы совместной жизни с Драгуном скопить изрядную сумму. Теперь, когда ей по завещанию мужа достался роскошный особняк, Вероника могла особо не трястись над деньгами. В крайнем случае, если ее прижмет нищета, она продаст роскошное сооружение. Хотя до этого вряд ли дойдет, Владимир с ней был очень щедр!

Решив все вопросы, младший Владимир отправился за своей долей наследства, с полным основанием рассчитывая, что к его возвращению она увеличится минимум вдвое. Несмотря на то что учился он в элитной школе, его познания в английском были примерно такие же, как и у Царюка. Ну не давались Владимиру иностранные языки. У него даже промелькнула мысль взять с собой переводчика, но затем он пришел к тому же выводу, что и Царюк. Для получения требуемой ему информации хватит разговорника, и далеко не факт, что жители островка, где находится первый указатель, знают английский язык. Возможно, с ними придется разговаривать жестами.